Она вновь впала в раздумья. Но если до этого я хотел поторопить ее и не давать зацикливаться где-то внутри себя, то сейчас осознавал эту нужду. Необходимость понять кто друг, а кто враг. Кто выслушает и поможет, а кто наплюет в душу. Вопрос в том, кем я являлся на данный момент, и что-то мне подсказывало, что явно не другом, которому можно показать все свои эмоции.
— Все сложно, — девчонка взглянула на меня уже совершенно другим взглядом. Досадно-гложущим. И потом я понял почему. — Понимаете, другим людям глубоко плевать на мои душевные проблемы, а близким доверить такие тайны не могу, как бы мне не хотелось, — ее голос дрожит, а ладони слегка тряслись. Совсем незаметно. Но я чувствовал ее волнение даже на расстоянии пары метром, которое разделял деревянный столик. Хотя я не мог отчасти не радоваться, что прочитал ее мысли.
Мы смотрели друг другу в глаза, не замечая ничего вокруг. Ни прибавление пары посетителей, ни официантку, которая убрала пустой поднос и протерла стол. Нам плевать. По крайней мере, мне точно. А она просто не могла следить за всем остальным, помимо своих размышлений. Наверное.
— Знаешь, иногда говорят, что лучше довериться совершенно незнакомому человеку, чем близкому другу, — мне сложно подобрать нужные слова, войти в ее положение, хотя бы потому, что я не долгоразмышляющая телка. Но я забыл об этом факте, стараясь прочитать ее по взгляду, по изменившемуся выражению лица, в котором метались практически все на свете негативные эмоции начиная с гнева и заканчивая собственной ничтожностью. Поверь, я прекрасно понимаю, каково это чувствовать себя полным ничтожеством, только вряд ли ты имеешь об этом чувстве полное представление.
— Почему я должна довериться именно вам? — девчонка не прекращала своего наступления на меня, будто проверяла на прочность. Будто хотела убедиться, что моя затея не канет в лету. Только она не знала о моей главной черте. Решительности. Способности идти до конца, что бы ни случилось. Я всегда добивался своих целей и сейчас добьюсь.
— Потому что мне не все равно, — на самом деле мои слова до недавнего времени казались мне бредом, но завидев эту девчонку, обвиняющую меня во всех смертных грехах, я понял — мне не насрать. Не все равно на нашу ситуацию, на ее слова. — Да, наши отношения не заладились, — продолжил свою мысль, — но я хочу помочь тебе. Ты не сможешь решить свои проблемы, убегая от них и плача в углу комнаты, как раненый щенок. Вика, ты можешь обманывать меня сколько угодно, но себя обмануть не удастся, — наверное, эти слова звучали очень остроумно, только я считал это полной хренью. Я сейчас говорил, как чертов ботаник. В прочем, насрать. Она поняла всю суть моих мыслей, и я добился того, на что рассчитывал последние пару часов. Девчонка оттаяла. Только я не учел одну важную составляющую.
Я не готов был услышать ее правду…
Ее большие глаза, смотрящие на меня так пронзительно, вновь наполнились влагой. И она заплакала. Совсем бесшумно. Уже который раз за этот день? Второй? Третий? Какая разница. Ее тело содрогалось, а маленькие ручки старались закрыть лицо. А смысл? Я и так все увижу. Понимаю, зачем ты так делаешь. Чтобы спрятаться от всех. Чтобы никого не видеть. Чтобы никто не видел тебя такую расклеенную. Это естественно. Только бесполезно закрываться от самой себя. От меня.
Откройся мне…
В какой-то момент, когда из ее губ начал срываться тихий стон, я не выдержал и притянул девчонку к себе поближе. По-отцовски. Будто успокаивал вмиг повзрослевшую Аню, которая разбила коленку на детской площадке. Да, именно такую ранимую девочку мне сейчас напоминала Сафронова. Маленькую. Наивную. Которую хотелось поскорее утешить и стереть эти слезы с ее больших глаз. Закрыть от этого жестокого мира, порождающего горечь и гниль. Но, к сожалению, я не в состоянии это сделать. Не в состоянии укрыть ее от всех бед, хотя бы потому что они находились внутри нее, а не снаружи. В маленькой темной головушке, которая навыдумывала себе невесть что. Вряд ли аварию и видение меня, как монстра, не дающего спокойно жить, можно выдумать.
В моих объятьях она казалась еще меньше. Совсем крохотная. И теплая. Она не обнимала меня в ответ. Это и не нужно. Мне не нужно. А вот ей моя поддержка необходима, наверное, как никогда ранее. Раньше я не давал волю отцовским чувствам, но сейчас сделал исключение, несмотря на свое самообладание. Возможно, в будущем я пожалею об этом, но девчонке нужна моя помощь, в каких бы отношениях мы с ней не находились.