— Чем обязан, Таша? Теперь тебе угодно это место? Надеюсь, бумагу принесла?
— Ты прекрасно знаешь, почему я здесь, — его близость с каждой секундой усиливает стихшую ярость и держать себя в руках становится все сложнее. Джейден выглядит расслабленным и спокойным, словно издевается надо мной.
— Просвети меня, потому что я понятия не имею.
— Ты проткнул колеса на моей машине, жалкий мстительный трус, — от возмущения я сама шагаю к нему ближе и тычу пальцем в ткань его футболки Сейчас мне наплевать, что он сильнее, и, возможно, даже может меня ударить. Меня сжигает чувство горечи и разочарования, оттого что каким он стал. Что ненавидит меня настолько, чтобы опуститься до подобной подлости.
— Ты именно такой, как о тебе говорят. Отброс, который мстит тем, кому в жизни повезло больше.
Оскорбления вылетают из меня на одном дыхании, и слов больше не остается. Нет, я о них не жалею. Он, черт возьми, их заслужил. В груди жжет сухостью, также как и в глазах, а в висках стучит затверженный бит: ненавижу, ненавижу, ненавижу.
В глазах Джейдена огнем вспыхивает чернота, и он тоже делает шаг ко мне, так что нос его конверсов задевает мои туфли.
— Если бы ты не была девушкой, я выбил из тебя все дерьмо, Таша. А теперь разверни свой зад и пошла на хрен отсюда.
— Конечно, я уйду, — презрительно сощурившись, смотрю ему в глаза. — И пришлю тебе счет за покрышки. А когда у меня на руках будут доказательства, что это сделал ты, я заявлю в полицию. У меня больше нет ни единой причины, чтобы тебя оправдывать.
На скулах Джейдена вздуваются гневные желваки, и хотя наши взгляды по-прежнему скрещены, я уверена, что в этот момент его кулаки сжаты.
— Пошла вон, я сказал.
— А ты держись от меня подальше.
Я разворачиваюсь и быстрым шагом иду к своей машине, на ходу доставая из кармана телефон. Меня бьет мелкой дрожью, и, кажется, впервые за много лет хочется плакать. Правда, слез, как и всегда, нет. Трясущейся рукой хватаюсь за ручку машины, желая пересидеть эмоциональный шторм в одиночестве, но звук автомобильного клаксона меня останавливает. На парковку заехал Айзек.
— Кто это сделал, уже выяснили? — поравнявшись со мной, он открывает дверь, собираясь выйти, но я мотаю головой и обхожу машину.
— Поехали. Не хочу опоздать на выставку, а мне еще нужно переодеться.
По дороге к родительскому дому Айзек пытается отвлечь меня разговорами, но все мои мысли по-прежнему сосредоточены на том, что произошло. Я не могу успокоиться, пока не получу доказательств того, что это сделал Джейден. Хочу ткнуть их ему в лицо и увидеть, как эта непроницаемая маска, которую он носит, треснет.
— Таша, проткнутые колеса — это больше, чем просто хулиганство. Я думаю нужно рассказать твоим родителям о том, что случилось.
— Для чего? — мельком смотрю на Айзека, пока ищу в списке вызовов номер Кристины. Пусть поговорит с начальником университетской охраны по поводу снятий видеозаписей с камер наблюдения и опросит местных сплетников. Наверняка, найдутся свидетели. — Я и сама смогу все решить без посторонней помощи.
— Как ты думаешь, что это мог быть? Кто такой отчаянный?
Айзек даже сбавляет скорость, пока ждет моего ответа, но отчего-то свои подозрения я не могу озвучить вслух. Наверное, я и, правда, скрытная.
— Возможно, какая-то завистливая второкурсница, которой не досталось место за моим столом в кафетерии. В любом случае, ей не поздоровится.
Выставка, которую я ждала две недели, тоже проходит как в тумане: причудливые инсталляции и авангардные картины сливаются в одну разноцветную массу, как и толпы посетителей, среди которых я встречаю несколько родительских друзей. Все мои мысли цепями прикованы к парковке, а в ушах металлом скребет «Пошла вон». Задело бы меня случившееся так сильно, будь это не дело рук Джейдена? Думаю, нет. Почему даже спустя столько лет, все что с ним связано так трогает меня? Почему он не делал попытки оправдаться?
Звонок Кристины застает меня в Сенчури-Сити по пути к квартире Айзека. В груди остро екает, и я, мысленно отругав себя за слабость, принимаю вызов.
— Видео с камер посмотрели, но вычислить кто это, сложно из-за темных очков и капюшона.
— И это все?
— Нет, не все, — в голосе Кристины звучат ноты триумфа, как всегда бывает, когда она справляется с поручением на «отлично». — Потому что я сама выяснила, кто это.
Сердце подпрыгивает к горлу и начинает колотится в удвоенном ритме. Все как я и хотела, правильно? Сейчас получу доказательства, и мои руки будут развязаны. Виновник будет наказан, кем бы он ни был.
— И кто?
— Это Дженна. Она заплатила первокурснику, и он подтвердил. Ее подруга Иззи Фрост мне рассказала, в обмен на членство в комитете. Хочет занять ее место, пока она пустует. Надеюсь, ты не будешь против.
— Я не против, — отвечаю машинально, после чего сбрасываю вызов и роняю руку на сидение.
— И кто это? — осторожно уточняет Айзек, отрывая взгляд от дороги.
— Дженна, — прятать улыбку я не в силах, потому что буквально ей захлебываюсь. В груди горячо, пульс стучит быстро, щеки пылают. Это не он. Не он. — Я эту суку в порошок сотру.
Глава 10
Мне снится сон: будто мы с Джейденом идем по той самой роще из нашего детства, держась за руки и угадываем, что его мама приготовила на ужин. Дует ветер, но его ладонь такая теплая, что мне совсем не холодно. Выглядит он по- другому, не так как в детстве: взрослый и красивый, как сейчас, только нос без следов переломов и на губах нет шрамов. Рядом с ним мне хорошо и спокойно, кажется, я могу идти так вечность.
А потом я слышу голоса, от звука которых мороз продирает по коже. Потому что я знаю, что они предвещают что-то очень плохое. Вцепляюсь в руку Джейдена сильнее и тяну его назад, пытаюсь выкрикнуть, что нам нужно вернуться к озеру, но из легких не выходит ни звука. Хочу заплакать, но и слезы отказываются литься. Я беспомощна.
Голоса становятся все громче и меня охватывает паника. Я упираюсь пятками в землю, отказываясь идти, и тогда Джейден смотрит на меня. Его глаза ярко-зеленые, в них играют золотистые блики лучей, губы начинают двигаться, и я слышу, скорее, не ушами, а где-то внутри себя: «Не бойся». А потом он наклоняется и целует меня. Становится горячо везде: в груди, в глазах, в теле и ноги подкашиваются. Я обнимаю его, прижимаясь к нему всем телом, и Джейден начинает расстегивать молнию на моих джинсах. Голоса исчезают, заменяясь оглушительным грохотом сердца, и я, не колеблясь, помогаю ему: сама стягиваю с себя майку и запускаю ладони ему под футболку. Становится все равно, что мы в лесу, и кто-то может нас увидеть. Мы падаем на траву, Джейден придавливает меня своим телом. Он такой же горячий как и я, и его руки повсюду: на моей груди, на животе, под резинкой моего белья.
Я издаю непроизвольный стон и открываю глаза. Живот сводит мучительной судорогой, футболка влажная на груди, а сердце стучит как бешеное. В реальность меня приводит голос Айзека из-за спины и прикосновение его ладоней, стягивающие с меня пижамные шорты.
— Хочу тебя, малыш. Ты такая мокрая и так сладко стонешь.
Он наваливается на меня сверху и входит одним толчком. Я машинально обнимаю его шею и жмурю глаза, пытаясь укрепиться в мысли, что это был просто сон и единственный человек, о котором я должна думать — это Айзек. У меня почти получается, но когда через пару минут меня неумолимо накрывает оргазм, перед глазами отчетливо встает лицо Джейдена: его губы покрывают поцелуями мои щеки, его член двигается во мне, его дыхание ранит кожу. Неправильно, так неправильно, но я ничего не могу сделать.
*********
— Айзека позже подъедет? — интересуется Майли, пока я размещаю сумки в багажник. — Как обычно?
Она прикусывает губу, когда ловит мой недовольный взгляд в ответ на свой комментарий, и торопливо забирается на заднее сидение. В начале недели Айзек пообещал, что постарается приехать на празднование, посвященное Дню Студента, но вчера выяснилось, что его отец летит в Орландо на переговоры и берет его с собой. Я не испытываю огорчения по этому поводу — в будущем Айзек собирается возглавить фирму наших родителей и было бы странно, если его предпочтением стала тусовка с друзьями. Однако, во все эти подробности Майли я посвящать не собираюсь.
Арендованные комитетом пляжные дома совсем небольшие, максимальной вместимостью до четырех человек, но я, наученная прошлым опытом, делю его лишь с Руби, Майли же ночует с Кристиной в бунгало по соседству. Переодевшись в купальники, мы идем к пляжу, откуда доносятся звуки начавшейся вечеринки: на сооруженном помосте темнокожий парень-диджей играет модный хип-хоп, а вокруг него двигается пестро-неоновая масса танцующих. У импровизированного бара собралась огромная очередь из желающих поскорее набраться, а те, кто ее отстоял, расхаживают с пластиковыми стаканами в руках. Полиции было бы чем поживиться.
— Таша, я здесь! — Руби машет мне из толпы и с широченной улыбкой на лице демонстрирует два стакана, наполненных желто-розовой жидкостью. Кажется, она уже успела выпить минимум один такой.
— «Секс на пляже» для моей лучшей подруги! — задорно выкрикивает она, когда мы с Майли подходим к ней, и впихивает холодный пластик мне в руку. — Вижу, Айзек все же не смог приехать.
— Он занят делами отца, — всасываю через трубку сладковатую жидкость и мгновенно ощущаю, как алкоголь ударяет в голову. Руби знает всех пляжных барменов и наверняка попросила влить в коктейль двойную дозу водку. — Может, прогуляемся? Жара стоит несусветная, я бы в удовольствием окунулась.
Майли остается возле бара, а мы, пройдя по берегу, выбираем место относительно свободное от чужих задниц и расстилаем покрывало.
— Плавать пойдешь? — я вкапываю стаканчик в песок, решив, что больше пить его не буду. Я не слишком люблю состояние опьянения, тем более среди белого дня.
— Меня так разморило, что я лучше поваляюсь и понаблюдаю за полуголыми красавчиками, — Руби натягивает на лицо шляпу и, сощурившись, кивает чуть поодаль, где около десятка парней бросают друг в друга мяч. Кажется, они играют в водное поло. — Кстати, я вижу Кристину. Вон там, на здоровом надувном фламинго.