За четыре дня старому дворянству пришлось дважды собираться на похороны. Прощаясь с братом, Лев жалел лишь о том, что в юности он так мало проводил с ним времени, а под конец жизни Андрея, отношения между братьями и вовсе охладели. Какое горе, что осознание совершенных ошибок приходит так поздно.
Когда через несколько дней после похорон Екатерины, из Царь — Града приехал гонец с вызовом в Тайную Канцелярию, стало понятно, что Александра в столице нет. Но выбора у них не было, и кому — то нужно было ехать. Тогда Лев подозвал Владимира к себе.
— Послушай, — сказал он, подавая племяннику стакан с коньяком. — Я уже стар, да и все эти интриги не по мне. Пока Сашка не вернётся, займись канцелярией.
Владимир колебался, подобная работёнка ему тоже была не по душе.
— Лишь на время, — добавил Лев, и чувствуя, что больше не кому, Владимир согласился.
О том, что Александр сбежал и неизвестно стоит ли ждать его возвращения, Лев узнал от племянника первым. Но памятуя слова щепетильного в работе Александра, Лев всё же надеялся, что у того на побег были причины. Задумываться о его мотивах, он мог сколько угодно, но куда больше его занимал Пётр, который и после смерти родителей покидал подвал только ночью, и то не всегда. На приёмы пищи его звала Надежда, напору которой он не мог противиться.
Как — то раз, Лев решил сам заглянуть к нему. Там был жарко натоплен камин, и Пётр в одной рубахе, что — то варил в котле. Книга с рецептами, была открыта на странице с ядами.
— Петя, — окликнул Лев племянника, медленно помешивающего отвар в котле.
Тот не отозвался.
— Петя, — более настойчиво повторил Лев.
Но тот вновь оставил его слова без внимания. Подайся к мужчине, Лев развернул его к себе, и чуть не наступил в очаг. Глаза Петра заплыли белым туманом, а губы были искусаны в кровь.
Он вздрогнул, деревянный черпак выпал из ослабевших пальцев и забренчал по каменному полу. Пётр моргнул и обратна вернулась привычная голубая радужка. Он смотрел на Льва растерянно, и видимо хотел, что — то спросить, но зашипел и схватился за искусанные губы.
— Где мои очки? — сипло спросил Пётр.
Они разбитыми нашлись в углу. В котле булькала и шипела отрава. Пётр сам не знал, для кого она предназначалась.
— Я спустился сюда после обеда, — объяснял племянник, натягивая сброшенные в беспамятстве камзол и парик. — А потом мне, словно погасили свечу. Я очнулся только, когда вы позвали меня.
— Не болен ли ты? — спросил Лев.
Пётр покачал головой.
— Я устал. Мне тяжело с ними справляться, — племянник действительно выглядел изнеможенным. — В последнее время духи так и вьются вокруг меня, и даже прогулка через брод не может отогнать их надолго.
— Раз такое дело, то навести Яковенко, — предложил дядюшка Лев. — Они смыслят в таких вещах больше нашего.
— Всё это неправильно, — нахмурился Пётр. — Я Орлов.
— Конечно Орлов, — кивнул Лев. — Но такое может случиться, и ты здесь не имеешь вины. Съезди к ним. Я уверен, тебе в помощи не откажут.
И следующим утром карета с родовым гербом на дверцах, выехала из Сиреневого Сада в направлении столичного дома семьи Яковенко. После отбытия племянника, Лев спустился в подвал и как следует всё там осмотрел. С клетки и цепей пропала ржавчина, и вся конструкция стала крепче, идолов стало больше, прибавилось трав, и появилась корзинка с ядовитыми грибами, а в сундуке Лев нашел, пылающее светом, перо Жар — Птицы. Где Пётр его только взял? Или лучше спросить кто нашел его, одолжив тело племянника?
По возвращению от Яковенко, Пётр был молчалив и больше не желал спускаться в излюбленный подвал. А после нескольких дней предложил Льву построить оранжерею для не совсем обычных растений. И Лев, надеясь, что племяннику станет лучше, дал добро. Что же касается пера, которое Лев нашел в сундуке, то Пётр едва ли мог объяснить его появления. Скорее всего оно появилось, когда он пребывал в состоянии беспамятства.
В этом году, что поля, что плодоносные сады принесли хороший урожай, и Лев надеялся получить с излишек хорошие деньги. Придержать он хотел лишь зерно, чтобы к зиме спрос на него увеличился и выросла цена. Он уже составлял в уме список покупок для дома, от досок, чтобы переделать крышу псарни, до нового дамского седла для Марии, дабы, когда листья начнут сыпаться с деревьев они вместе могли съездить поохотиться на уток.