Предчувствуя не ладное, Мария всё восклицала, пытаясь добиться от мужа ответа, но тот молчал. Как следует хлестнув кобылу, она помчалась за ним.
Силы покинули Льва, когда супруги подъезжали к каретному сараю со стороны сиреневого сада. Он упал с лошади, но не почувствовал удара, продолжая падать в темноту.
Алёна Орлова
Для графа и графини Орловых Алёна была последним и самым трудным ребёнком. Тем осенним днём, Алёна появилась на свет без первого крика, и с синеватым оттенком кожи. Повивальная бабка была готова объявить о смерти новорожденного, как на руки малышку принял Володар Орлов, чувствовавший, как в дочери всё ещё теплиться жизнь. Он взывал к самой сути мира. К тому, откуда приходит жизнь и куда уходит. К природе. И тогда тельце в руках графа издало свой первый крик и стало наполняться теплотой жизни.
Алёна росла слабым ребёнком, и часто простужалась даже летом. Батюшка часто привозил ей из столицы игрушки и платьица, и, в общем — то, не отказывал не одной её прихоти.
Все дети в семье Орловых по утру умывались родниковой водой, чтобы не только закалиться, но и почувствовать кусочек природы, налитый в кувшин. Но только для самой младшей дочери воду подогревали. Потому что Алёне подобное не нравилось, и она начинала плакать. Слёзы дочери тревожили сердце отца, и он велел не мучить ребёнка.
Часто вовремя празднеств она занимала место на коленях у батюшки и тот даже позволял ей дергать себя за парик. Он всегда разрешал ей чуть больше, чем остальным детям. Так было и в тот раз, когда она, вдохновилась историей батюшки о том, как императрица позвала к себе юного художника Потакова, чтобы тот нарисовал её профиль. Алёне тоже захотелось иметь портрет.
И дабы не привлекать лишнего внимание, Володар Зарович пригласил для этого никому неизвестного попа, прослывшем искусным писцом икон. Он приходил в дом Орловых несколько раз, и как подозревала матушка — не спроста. Она всегда могла понять человеческие замыслы.
На следующее утро после визита попа на заднем крыльце была найдена Мокош. Она лежала на ступенях и с трудом дышала. Левая сторона её морды и бок обуглились, причиняя гончей невыносимую боль.
Лев издал гортанный звук, словно захлебнулся, и бросился к собаке, но даже не смел к ней притронуться. Его кисти рук беспомощно приближались к ожогу, и тут же отстранялись. Лев боялся ещё сильнее навредить своей любимице.
Батюшка опустил Алёну, которую держал на руках. Ещё вчера она упросила Андрея Володаровича взять её с собой на охоту, чтобы показать зайцев.
— Возвращайся в дом, — велел он дочери.
Отодвинув Льва, батюшка взял заскулившую Мокошь на руки, и вошёл в открытую младшим сыном дверь. Ослушавшись, Алёна поспешила за ними. Путь Льва и батюшки лежал в подвал, где матушка могла бы спасти любимую гончую брата. После этого в усадьбе поднялся ужасный шум. Кто только посмел угрожать жизни любимице Льва? И тут выяснилось ещё одно, более невероятное обстоятельство — пропала Варвара. Её комната пустовала. Шкатулки и сундуки были лишены содержимого.
Батюшка был мрачен и прибывал в глубоких думах, не было у него времени на шутки прибаутки с дочерью. Но та, не изменяя своей привычки, пробиралась в его кабинет, и звала батюшку, дёргая его за кюлоты. Это отвлекала Андрея Володаровича от не добрых мыслей, и он чуть светлел лицом, обращая внимание на младшую дочь.
Жаль, что её потуги не могли избавить его от тревоги. Варвара была далеко от дома, напуганная служителем жестокого бога, и возможна уже приговоренная грязными крестьянами к повешенью, утоплению, или сожжению. На что хватит их человеческого ума.
Видя метания родителей, Алёна сама начинала переживать и бояться.
Она даже прорыдала целый вечер, когда Андрей в разговоре со Львом, как бы между делом, мрачно заметил:
— Её погубят безымянной, иначе холопы придут под наши окна с вилами.
Нянюшки и батюшка утешали девочку, говоря, что всё это пустое, и мальчишки любят на придумывать.
О том, что матушкина зверушка — к которой Алёне было запрещено приближаться — выбралось из подвала, в одно мгновение узнала вся усадьба. Её рык сотряс небеса, и Алёна была уверена, что земля раскололась. Дворовые тут же подняли шум, стараясь забраться в самый узкие щели, дабы скрыться от острых зубов и мощных лап.
Нянюшка, которая нежно проходилась гребешком по кудрям Алёны, выронила его из рук, пораженная внезапной напастью. Она схватила господское дитя в охапку, и забралась в шкаф. Алёна не понимала, то ли нянюшка так сильно дрожит, то ли сама девочка, то ли они обе трепещут, словно осенние листья на ветру. Сердце билось громко, вдруг стало и жарко, и холодно одновременно.