Надежда разве что чуть — чуть завидовала Анастасии. Та уже через месяц покидала Сиреневый Сад и обретала свободу. В то время, как Надежда могла только грезить о той минуте, когда она преступит все запреты. И пусть ей удалось очаровать Горячева, до заветной цели было ещё далеко. С каждым днём девушка ощущала это всё отчетливей. Горячев больше не нанёс ни одного визита и ни ответил ни на одно посланное Надеждой письмо, слова для которых она подбирала самым тщательным образом.
— Ох, Настенька, — всхлипнула тётушка Варвара, утирая влажные глаза кружевным платком. — Ты уже почти замужняя женщина. Вот, послушай, что я тебе скажу. Слушайся мужа и…
— Откуда Вам знать, что и как нужно делать женатой даме? — прервала её тётушка Мария, лениво обмахиваясь веером. Она критично осмотрела свадебное платье. — Вы ведь ни разу не были замужем.
— Я черпаю свои знания из священного писания, — тётушка Варвара благоговейно погладила книгу, лежавшую у неё на коленях.
— Жаль, что Вы не можете подчерпнуть оттуда совесть, — усмехнулась тётушка Мария, наблюдая, как Вера хлопочет вокруг Анастасии, давая швеям распоряжения.
— Поднимите подол ещё немного. Она может на него наступить. Шлейф нужно сделать длиннее, он должен красиво струиться позади. Почему фата такая плотная? Как она увидит куда идти? Переделайте.
— Прошу Вас прекратить, — строго сказала Екатерина Бориславовна, которой уже надоели препирательства снохи и свояченицы.
— Изумительно, изумительно, — ворковала тётушка Алёна, поправляя кудри Анастасии. — Ах, ты так похожа на свою матушку.
Уголки губ Анастасии дрогнули. Она подняла большие серые глаза и робко произнесла:
— Б-б-благ-год-дарю, — заикания портили нежный голос.
Надежда подавила тяжелый вздох. Анастасия представлялась ей голубкой, вот-вот готовой упорхнуть за пределы усадьбы Орловых. Ах, как же Надежде тоже хотелось расправить крылья и взмыть ввысь над черными пиками ворот. Но это было невозможно. Она все продолжала ждать весточку от Горячева. И начала было подумывать обратиться к Олегу с просьбой поиска нового кандидата на роль её мужа.
Какого же было удивления девушки, когда Олег приехал на свадьбу Анастасии, да не один. Казалось, с визита Сергея Горячева прошли года. Пока она его не видела, мужчина заметно похорошел. Пропала бледность и не было больше темных кругов под глазами. Он смотрел на всех живым открытым взглядом. Но по-прежнему был излишне обходителен, и держался на расстоянии.
— Для меня радостно видеть Вас здесь, — мило улыбнулась Надежда.
— Сударь Орлов очень настаивал на моем присутствии, — начал неловко оправдываться Горячев. — Я не смог ему отказать.
Ей очень хотелось, чтобы он пригласил её на танец. Но Горячев всё продолжал стоять в стороне, не внимая её намекам и мелодии вальса.
Когда Олег намеренно проигнорировал все знаки Надежды, она решила действовать более открыто. Отказав очередному кавалеру, Надежда с высоко поднятой головой подошла к Горячеву. Не хватало ещё из-за его нерешительности остаться в этот вечер без танцев.
— Сударь, неправда ли оркестр играет сегодня особо приятно? — девушка кокетливо взмахнула ресницами.
— И правда, — согласился он.
— Вам по душе их мелодии? — Надежда все старалась заглянуть в его глаза, но Горячев старательно отводил взгляд.
Она чувствовала, как жгучий костер раздражения разгорается, где-то внутри. Более нерешительного мужчины в своей жизни она ещё не видела. Как и прежде он казался отстраненным, но пылкий взгляд говорил о большем. А может быть Надежде только показалось?
Она заметила, как Горячеву были безразличны другие дамы и как холодно и с неохотой он отвечал мужчинам, словно каждое его слово дорогого стоило. Разве что Олег мог вытянуть его на некое подобие диалога. Кажется, Надежда начала понимать по какой причине от Горячева сбежала жена.
— А Вам нравятся танцы? — Надежда придвинулась к нему чуть ближе, и не дав Сергею шанца на ответ, продолжила. — Я вот очень люблю.
Горячев задумался, а Надежда уже была готова взвыть от безнадеги, когда мужчина протянул ей свою подрагивающую руку.
— Не соблаговолите ли Вы…
Надежда скрыла ликование за кроткой улыбкой и легко вложила свою руку в чужую, влажную и холодную, старательно делая смущенный вид, словно совсем не ожидала подобного.
Сергей старался уверенно держаться в танце, но выглядел так, словно проглотил кочергу. Надежда чувствовала, как ему было неловко, и эта неловкость передавалась ей, словно она танцевала с гимназистом впервые пришедшем на бал. Будто молитву, она читала в мыслях просьбу, чтобы все отводили от их пары взгляд. Но как на зло Надежда по-прежнему притягивала чужое внимание.