— Чего стоишь? — бросил он камердинеру. — Неси валерьяны.
Надежда протянула ему конверт из грубой бумаги, от которого Олег так и норовил отмахнуться.
— Сначала приди в себя, — протягивал он ей чашку с настоем.
— Это важнее, — настаивала она.
И только обменявшись предметами они смогли договориться.
Надежда внимательно наблюдала, как глаза Олега бегали от строчки к строчке, а на лицо всё больше набегала тень.
— Когда ты это получила? — спросил он, убирая письмо в карман камзола.
— Глаша сказала, что ещё на прошлой неделе, — от напряжения чашка подрагивала в женских ладонях. Надежда оставила её и вцепилась в рукав брата. — Олег, что теперь с нами будет?
Он спокойно посмотрел в полные влаги глаза сестры, и успокаивающе похлопал её по руке.
— Не переживай, — мягко улыбнулся Олег. — Я со всем разберусь.
Надежда хотела было расспросить брата, но их прервало скромное постукивание в дверь и голос камердинера:
— Сударыня Нагаева пожаловала. С ответным визитом.
— Тебе пора, — шепнул Олег Надежде, сжав её ладони. — Не хорошо предстать в таком виде перед посторонним человеком.
Он окинул взглядом растрепанные волосы и небрежно надетое платье. А она, кажется, только что осознала, как элегантно, не по-утреннему выглядел брат в шелковом костюме с золотой вышивкой.
— Ты прав, — сказала Надежда, и немного призадумавшись спросила. — Но разве ты не должен отправиться в канцелярию?
— Там разберутся и без меня.
Надежда кивнула, но в дверях его спальни всё же обернулась.
— Не припомню, чтобы у Саши или Влада были выходные.
— Работа их и сгубила, — мрачно заметил Олег.
Стоило одной женщине покинуть комнату, как в ней тут же появилась другая. До Надежды долетели отголоски звонкого смеха, и она прильнула к замочной скважине. Бесстыдница, подумала Надежда, смотря за тем, как эта девица старается прижаться поближе к Олегу, но она признавала, что шёлк и кокетливое выражение лица хорошо сочетались друг с другом.
— Сударыня, — тихо позвал камердинер и немного замялся.
Надежда хмыкнула и покинула квартиру Олега.
Тревога поселилась в её душе. Как назло, ещё и река откуда брали воду принесла какую — то заразу. Виноваты разумеется были колдуны. Заболевания вызванные плохой водой сразили многих крестьян и мещан, дворянам было легче. Теперь воду в Юстинию возили из провинций, беря за это лишний налог.
Ни время, проведенное с Максимилианом, ни светские мероприятия, ни новые платья и украшения не могли дать ей и крупицы покоя. Нервы были натянуты подобно тетиве. Она с замиранием сердца ожидала, что сейчас в дверь постучатся чиновники тайной канцелярии и сопроводят её до карцера в подвале на Ветвистой улице. Но этого не происходило.
Надежда стала сама на себя не похожа. Во время приемов пищи она едва могла проглотить хоть крошку, а ночью многие часы лежала без сна. Смотря в окно Надежда прислушивалась к тишине, пока собственное тело не подводило её, и она не забывалась тревожным сном.
— Что же Вы так изводите себя, сударыня, — причитала Глаша помогая ей с утренним туалетом. — Вы гляньте на себя, только лицо и осталось.
— Много ты понимаешь, — раздраженно бросила Надежда, бездумно перебирая украшения. — Делай свою работу.
Возможно, Надежде было бы чуть легче, не спрашивай её Сергей каждый вечер:
— Может стоит послать за лекарем? Или обратиться к Золотарёвым? Мне тяжело смотреть, как ты угасаешь.
При этом он брал жену за руку и проникновенно заглядывал в глаза.
— Все хорошо, — сдержанно отвечала она. — Скоро всё пройдет.
Надежде хотелось, чтобы муж оставил её в покое. В тоже время, забота Максимилиана грела ей сердце.
— Надежда Андреевна, почему Вы грустите? — спрашивал он, смотря на неё своими большими наивными глазами.
— Я просто немного устала, — она растягивала бледные губы в мягкой улыбке, нежно поглаживая его по голове. — Немного отдохну и всё будет хорошо.
Ей и самой хотелось бы верить в свои слова. Но вестей от Олега всё не было, а на все письма он отвечал ей только пустыми утешениями, от чего Надежде наоборот становилось ещё тревожнее.
После прихода злосчастного письма высший свет тоже стал для Надежды в тягость, но она продолжала его посещать. На приёмах женщина старалась казаться воздушной, радостной и оставалась до конца вечера, чтобы ни одна тень подозрений ни пала на её честь. Но сегодня ей было особо тошно. Все вновь только и говорили о колдунах из Ромарии.
— Вы только представьте, — говорила княгиня Рябцова. — Мой муж сказал, что правящая семья пошла колдунам на уступки.