— Какое малодушие, — покачала головой сударыня с нитью из жемчуга на шее. — Стоит только чуть дать слабину, и эти нечестивцы превратят всех в рабов.
— Как хорошо, что мы живем в Империи, — улыбнулась Елизавета Нагаева. — Такого у нас никогда не случится.
Остальные дамы закивали, а Надежда не могла себя заставить сделать и одного кивка головой.
— Ох, что-то мне дурно, — произнесла она.
— Надежда Андреевна, что с Вами? — забеспокоилась княгиня Рябцова, и велела проходящему мимо служке. — Принеси воды.
— Не нужно, — сказала Надежда и уже хотела оповестить всех о своем уходе, как одно из окон с грохотом распахнулось и ворвавшийся ветер затушил все до единой свечи.
В одно мгновение темнота накрыла гостиную. Испуганные вскрики женщин и недоуменный ропот мужчин наполнили помещение. И среди них, пусть немного нервно, но громко, звучал голос княгини Рябцовой.
— Пожалуйста, господа, держите себя в руках. Сейчас вновь зажгут свечи.
Пока всё больше и больше огоньков зажигали слуги вокруг, а окно закрывали на щеколду, Надежда сидела неподвижно.
— Ах, Вы так бледны, — всплеснула руками графиня Пунцова. — Может Вам стоит отбыть пораньше. Если Вы не возражаете, то мы могли бы поехать вместе.
Надежда покачала головой.
— Воды будет достаточно, — ответила она вежливо.
— Вы почувствовали? — поежилась сударыня с нитью жемчуга на шее. — Этот ужасный холод пробрал меня до костей.
Надежда поджала губы и молча приняла, поданный слугой стакан. Она до сих пор чувствовала холодное касание ветра, походившее на прикосновение самой смерти, а свистящий шепот проник в самое её нутро.
Не слушая разговоров, Надежда обернулась к окну, за которым ветер яростно гнул деревья к земле, а на луну наползали облака, походившие на вороньи перья. Она потерпит ещё немного.
Надежда думала, что сможет вздохнуть чуть легче, когда сядет в карету. Но наши ожидания оправдываются лишь в исключительных случаях. Предчувствие, чего — то дурного овладело ею, когда карета выезжала из ворот особняка Рябцовых, а уже через несколько улиц полностью себя оправдало.
Карету остановил полицмейстер и Надежда чуть не умерла на месте. Она вся задрожала, только представив, как оказывается в темном и сыром подвале в ожидании последних мгновений жизни. И вдруг волна решимости опалила её и отдернув занавесь, она уже было хотела возмутиться, но так и застыла.
Чуть дальше по улице в обгоревших деревяшках, угадывались очертания кареты. Опаливших хвосты лошадей за вожжи держал возница весь перепачканный в саже. Он тихо оплакивал два обгоревших тела. Рядом с ним стоял второй полицмейстер, составляя записку. Для него дело было ясное.
— Скажите, — сглотнула Надежда, — что здесь случилось?
— Сударыня, Вам лучше этого не знать, — покачал головой полицмейстер.
— Не отказывайте мне в просьбе, — сказала Надежда, стиснув занавеси дрожащими руками. — Мои сердечные друзья уехали вперёд. Я переживаю, что это могут быть они. Скажите, — попросила она тихим голосом, — не оставляйте меня томиться в страшном ожидании.
Полицмейстер тяжело вздохнул.
— Фонарный столб упал на карету, плафон разбился и жир с огнем сделали своё дело. Ну, — кивнул он в сторону остывающих углей, — Вы и сами всё видите. А по поводу Ваших друзей, — он поправил воротник, который вдруг начал душить его. — Это граф и графиня Пунцовы.
Надежда поблагодарила полицмейстера почти не разжимая губ.
Карета тронулась, сворачивая на другую улицу. Надежда сжимала похолодевшие ладони. Этим людям просто не повезло. Возможно, завтра их карета должна была упасть с моста, а может быть их роковой час пришел бы через месяц или два, или вовсе через пятьдесят лет. Но точно не сегодня.
Там, в салоне княгини Рябцовой она отчетливо слышала предостережения. Неужели это всепоглощающее пламя принадлежало ей? Улыбка облегчения коснулась губ Надежды. Она встретит сегодняшний рассвет.
Надежда была в шаге от того, чтобы устроить Олегу настоящий скандал, как он сам решил нанести ей визит. Сделал он это как нельзя вовремя, словно подгадав момент. Сергей сегодня пораньше ушел на работу, а Максимилиан с нянюшкой отправились в парк. Надежде не терпелось поговорить с братом. И конечно же, стоило им остаться наедине, её первыми словами было не приветствие, а:
— Нам стоит бежать или уже поздно?
— О чем это ты? — приподнял бровь Олег. Вот уж кто здесь не испытывал тревог и волнений.
— Письмо с угрозой нашего разоблачение, которое я принесла тебе ещё три недели назад. Помнишь? — она пошатнулась, и Олег взял сестру под руку. — Мне кажется, его адресант решил свести с нами счеты. Если бы не ветер, то я непременно прошла бы через небесные врата.