То ли Герман так подгадал, то ли сама природа благословила их, но в день, когда дядюшка Лев одобрил их на брак, землю покрыл первый снег. Вера сочла это хорошим знаком. Глаза Германа лучились радостью и облегчением. Он мягко держал её руку в своей, поглаживая тыльную сторону большим пальцем. Под этим любящим взглядом все тревоги и страхи Веры таяли, словно лёд под апрельским солнцем. Она верила — счастью быть.
Устройством свадьбы занималась сударыня Золотарева и Надежда. Они сошлись на том, что приурочить её к новогодним праздникам будет хорошей идеей. Празднество, как полагается устраивали в столице.
Теперь Золотарёвы просто не могли её покинуть. Из — за неизвестной болезни, которую принесла река, их больницы были полны людьми. Вера едва успела расшить бабочками фату, прежде, чем Олег отвез её в столичный дом, где уже ждали Надежда и сударыни Золотарёвы (свекровь и свояченица). Свадьба была грандиозной, и слух о ней уже разошелся по всей столице (благодаря Надежде), и нужно было всё устроить, если не идеально, то около того.
Вера множество раз представляла себе это событие. Но всё же мечты оказались прелестнее и их свет согревал её дольше, чем пролетевший, как вихрь праздник, полный незнакомых лиц и голосов.
— Душа моя, — Герман в который раз обходил комнату по кругу, — ты не видела мой галстук?
Вера сидела в кресле у огня и вышивала ветвь сирени.
— Возможно на комоде, — ответила она.
— Ах, точно. Почему ты ещё не собрана?
Вера подняла голову.
— Куда же мне спешить?
— На Золотую Аллею конечно. Матушка и Ефросиния составят тебе кампанию.
— Но мне ничего не нужно, — улыбнулась она. — У меня всё есть.
— Душа моя, — приподнял Герман бровь. — Твои платья не подходят. Нужно новое. Что обо мне скажут люди, если увидят тебя в старых нарядах? Смотри сколько нам пришло приглашений, все хотят увидеть невесту из дома Орловых.
— Но ведь я шила платья по журналам…
— Они безусловно хороши, — он взял её руки в свои. — Но здешние мастерицы шьют немного по-другому. Понимаешь? Давай, сейчас мы купим тебе новое платье, а потом я достану тебе ткани, и кружев, и нитей, и всего чего пожелаешь.
Вера тяжело вздохнула и сдалась.
Но выбрать из множества платьев одно нужное оказалось не так-то просто. Это слишком пышное, это блёклое, это срамное (приличные барышни таких глубоких вырезов не носят).
— Впервые вижу девушку, отказывающуюся от платьев, — дивилась сударыня Золотарёва.
— Берите пока дают, — уговаривала Ефросинья. — Ателье Грачевской лучшее во всей Империи, — она пригнулась к самому уху Веры и прошептала. — Говорят, что местные портные наведываются в императорский дворец.
— Неужели они так хороши? — Вера окинула взглядом уже готовые платья.
— Мы можем исправить по вашему пожеланию, — лебезил подмастерье.
— Ну раз так… — задумалась Вера.
— Вот, — улыбнулась Ефросинья, когда они выходили из ателье. — Это совсем другое дело. Никогда не отказывайтесь от лишней безделушки. По крайней мере она радует глаз. Маменька всегда говорит, что нужно брать всё что дают.
Поправив платье на свой вкус, Вера взяла сразу три.
— Прелестно, — сказала сударыня Золотарева, увидев подправленный фасон. — Жаль, что в столице таких не делают.
— Что, совсем никто? — удивилась Вера. — Но разве всего этого нет в журналах о моде?
— Ах, журналы, — усмехнулась сударыня Золотарева. — Они выпускаются маленьким тиражом. И пока одна барышня передает выкройки для пошива своей подруге, та другой, а затем третьей и дальше, выходит новый журнал, и все начинается по новой. Некоторые просто не успевают за всеми новыми веяниями, лишь за самыми основными. Вот только в прошлом году, оголять плечи считались вульгарным, а сейчас это считают красивым. Ну пойдемте же, пойдемте, — вдруг заторопилась она. — Нужно купить ещё туфли и зайти в ювелирный. Говорят, у вашего зятя, — сказала она с намеком в глазах, — самые прелестные украшения.
И прогулка по Золотой Аллее продолжилась.
— Приятно наконец — то познакомиться с вами лично, — приветствовала их с Германом хозяйка салона. — Я была на вашей свадьбе, но так и не смогла подойти. Жаль, что ваша сестра отсутствует. Она здесь частый гость. Не каждая женщина так тепло может относиться к чужим детям. Оставить высший свет ради здоровья пасынка — очень самоотверженно.
Княгиня Рябцова всё говорила и говорила, а Вера старалась кивать с выражающим участие лицом, как и просил её, поддерживающий под руку, Герман.