— Опасаешься, что один секундант не в силах будет унести тебя? — усмехнулся ректорский сын, завидев Алексея с братьями.
— Тем, кого придется уносить — будешь ты, — дерзко ответил юноша, и был прав.
Братья ушли первыми, оставив скорчившегося сына ректора и его бледного секунданта, зажимающего рану друга. Алексей предполагал, что с восходом солнца у него начнутся проблемы, но нисколько не жалел о содеянным. Он поступил правильно, защитив честь семьи.
Пришлось отдать извозчику кругленькую сумму, чтобы он никому не проболтался куда возил молодых господ. И хотя все следы их маленького путешествия были заметены, Константин всё равно был не спокоен, предполагая, что ректорский сын расскажет о случившимся своему родителю.
Как стало ясно чуть позже, его суждения были ложными. Конечно, ректор пытался выяснить кто ранил его сына, но общественной огласке данное дело не придал, опасаясь последствий совершенной чадом глупости. Тот вернулся в университет лишь через месяц, бледный, но несколько довольный.
Алексей же, пока не представлял сможет ли выяснить что ректор, или нет, с внутренним трепетом открывал каждое письмо из дома, боясь найти там выговор от матушки, и раздумывал уйти из университета самому, пока его не выгнали. Время шло, но ничего таково Алексей так и не получил.
За то матушка написала ему то, что, признаться, немного его огорчило. О том, что Семёна выгнали из пансионата она, писала с неприкрытой насмешкой. Затем пришло письмо от батюшки, с той же новостью, но в нём звучало разочарования.
Больше других предметов в университете, Алексею нравились занятия по фехтованию. Он мог денно и нощно махать шпагой, отвергая воду и еду, но к сожалению, это было невозможно, и он сам старался продлевать время своих занятий как мог, часто приходя в специально отведенный для этого зал после остальных занятий, и проводя там все выходные. Алексей жалел, что не может пойти в военные. Из всего старого дворянства, военную службу могли себе позволить только Багровы.
Остальные дети дворян восхищались:
— Вот это силища, — говорили они. — Я вот и без дополнительных занятий по фехтованию отстаю по учебе, а ты всё успеваешь. Ну, идеал…
Они просто не знали, что если бы не Константин, то Алексея уже давно бы выставили за порог университета из — за ужасных отметок и равнодушного отношения к учёбе.
Но и были те, кто фыркали:
— Что с таких возьмёшь, им всё на блюдечки принесли.
И Алексей таких на дух не переносил. Потому что судили они в основном по себе. Все эти Сорокины, Комисаровы, Рябцовы, Грачевские. Распутная шайка, кичащаяся своим происхождением. Не желающему скрывать свою неприязнь Алексею, Тимофей Белов (прилежный в философских учениях князь, частенько составляющий братьям Орловым компанию) говорил:
— Не трать сил, гнильё всегда остается гнильём.
Игнорировать его правоту было просто невозможно.
Вскоре университет покинул Олег, довольный и чувствующий дуновение бесконтрольной свободы.
— Прошу, — говорил ему Константин. — Оставь уже бедного сына ректора и прекрати его злить. Если батюшка узнает о твоих проделках, он снимет с тебя шкуру. Саша не станет тебе покровительствовать.
— Если вы будете держать рот на замке, то никто, ни о чем не узнает, — отмахнулся Олег.
Алексей тяжело вздохнул, вторя Константину, и махнул рукой, пусть делает всё что хочет, лишь бы честь семьи не пострадала. Переубедить старшего брата было невозможно. Домой Олег возвращался в одиночку.
Братья получили предложения от Иона Пунцова, на которое старшие позволили ответить положительно:
— Не желаете ли вы погостить в нашей усадьбе?
И Алексей согласился за двоих, Константину было всё равно. Находилась усадьба Румянцевых не так уж и далеко от столицы. По меркам старого дворянства очень даже близко, всего три часа в пути на карете, которую граф отправил за сыном и его друзьями. Всего их ехала четверо: братья Орловы, Тимофей Белов и сам Ион Пунцов. Тогда Алексей предвкушал охоту и ежедневное фехтование, но как обычно происходит, наши ожидание разбиваются о суровую реальность.
У Алексея была матушка, множество сестёр, и тётушек. Но видимо, чем — то они отличались от девы, которую он увидел в усадьбе Румянцевых.
— Анна Васильевна Пунцова, — представилась она, скрывая за мягкой улыбкой последующие беды.
В усадьбе Пунцовых друзей сына приняли тепло, Алексею даже показалось несколько заискивающе.
— Я слышал, что вы любите собак, — начла диалог граф Пунцов, когда вёл друзей сына к псарне. Обращался он в основном к Орловым.