Жаркий день сменялся прохладой ночи, на небе появлялись луна, и звезды начинали водить вокруг неё хороводы. В ночной мгле были слышны лишь стрекотание сверчков, да тихий шелест листьев вяза.
Той ночью всё было так же. В доме погасили свечи, и надев легкие сорочки, домочадцы легли в постели, чтобы поддаться чарам Дрёмы, как кто — то заголосил у главных ворот, пытаясь достучаться до хозяев. Андрей был в столице по делам, поэтому дворовой пришёл к дверям спальни Льва.
— Кто там? — подскочила в кровати Мария, стоило раздаться стуку в дверь.
— Хозяева, не гневайтесь, — глухо раздалось из — за двери. — Прибыл камердинер графа Краевского, говорит, что срочно. Он ждёт внизу. Говорит, что ему жизненно необходимо с Вами встретиться.
После таких новостей, сонливость уступила место подозрениям. Лев накинул халат, и спустился в зелёную гостиную. Там в кампании подсвечника находился камердинер, прискакавший к Орловым на лошади в столь поздний час. Глаза у него были шальные, бледное лицо покрывала испарина, парик он, видимо, потерял по дороге, ладони и камзол были все в грязи. Увидев Льва со свечкой в руках, он стремительно подскочил к нему, и начал сбивчиво тараторить:
— Сударь, поедимте со мной. Там твориться невесть что.
Камердинер потянул его в сторону двери, свет от свечи выхватил его трясущиеся руки и одежду. Лев с ужасом понял, что принял за грязь кровь.
— Что случилось? — охнул он. — Тебя пытались убить?
— Не меня, — замотал он головой, и надрывно воскликнул. — Прошу, скорее, иначе он всех перестреляет.
— Постой. Объясни же, — недоумевал Лев.
— Сударь Краевский схватился за ружье, он намерен убить всех, кто находиться в поместье, даже детей. Мне чудом удалось бежать, выпрыгнув со второго этажа. Оправившись, я сел на лошадь и поскакал сюда.
— Чья же на тебе кровь? — Лев никак не мог поверить в происходящее.
— Сударя Кириваткина.
— Кондрат, седлай коня! — крикнул Лев дворовому. — Да поскорее.
Но даже ветер уже не мог поспеть за событиями. Когда Лев подъехал к поместью Краевских, раздался последний выстрел. Он на мгновение замер, словно сам был им поражен. Но покрепче сжав в руках ружье направился внутрь. Дверь оказалась заперта, и пришлось приложить усилия, чтобы её выбить.
У основания главной лестницы с разбитой головой лежал Павел. Его сердце билось тихо в почти бездвижной груди. Рядом с ним лежал топор
— Поезжай за Золотарёвыми, — велел он камердинеру. — Да накинь плащ, не тревожь других. Непосвящённые не должны ничего заподозрить.
Тот кивнул, и исчез в дверях, вскоре послышался топот копыт по дороге. Не став трогать Павла, чтобы не нанести ему еще больших повреждений, Лев осторожно проследовал на второй этаж. Все мышцы были натянуты, будто струна. Он ожидал, что в любое мгновение ему на встречу выйдет обезумивший Ларион. Но поместье было окутано безмолвием, не лаяли даже собаки. Тишина лишь сильнее действовала на нервы. Лев напрягал, слух и зрение, любой скрип или шорох, заставлял сердце в груди неприятно сжиматься.
Облегчение и обреченность пришли рука об руку. Лев нашел супругов Краевских в спальне. Сначала Ларион застрелил жену, затем застрелился сам. Платье бедной женщины было разорвано. В уголках её заплывших глаз остались капельки слёз, а светлые кудри разметались по кровати. Возможно, она молила о пощаде. Двоюродный брат Лариона лежал в кабинете, где было выбито окно, видимо отсюда спрыгнул камердинер. Ему выстрелили в грудь. Его глаза были широко раскрыты, словно всё случилось внезапно, и он даже не успел понять, что его подстрелили.
Хвала великому Роду, дети были целы. Но только физически. Лев даже представить себе не мог сколько времени они провели, затаившись под кроватями и в шкафах, сколько раз они перебегали из комнаты в комнату, стараясь найти выход, но все окна и двери были заперты. Они словно заточенные в клетке зверьки, метались по дому, роняя слезы и боясь лишний раз вздохнуть. У старшего из них — Павла, был топор, возможно мальчик был готов противостоять графу Краевскому, но тот столкнул его с главной лестницы.
Напуганные дети не могли оставаться в пропахшем кровью поместье, и посоветовавшись друг с другом, братья Орловы приняли решения, забрать их в Сиреневый Сад. Лев занялся документами на землю. У Краевских были обширные поля и несколько деревень в распоряжении. Пока кто — то из наследников не станет взрослым всё это переходило под собственность Орловых.
Было понятно, что случившееся в Тихих Холмах не пройдет для детей Краевских бесследно, но ожидалось, что со временем они смогут пересилить случившееся. К сожалению, это желание оказалось не достижимым: Анастасия замолчала, Никиту по утру не редко находили под кроватью (мальчик прятался от собственных кошмаров), а Павел и вовсе лишился рассудка в следствии черепной травмы.