Я киваю, хоть и знаю, что он меня не видит. У Питера есть влияние. Если кто и может все исправить, то это он.
– Слушай, мне пора. Тренер устроит мне взбучку, если увидит с телефоном. Я перезвоню тебе вечером, ладно? Не засыпай.
Я не хочу вешать трубку. Я бы хотела поговорить подольше.
– Ладно, – шепчу я.
Когда я кладу трубку, на меня смотрят три пары глаз – Марго, Крис и Китти.
– Ну? – спрашивает Крис.
– Он сказал, что обо всем позаботится.
– Я же говорила! – Китти самодовольно улыбается.
– Что значит «он обо всем позаботится»? – интересуется Марго. – Пока что он проявил себя довольно-таки безответственным.
– Он не виноват, – говорим мы с Китти одновременно.
– О, я точно знаю, кто во всем виноват! – восклицает Крис. – Моя двоюродная сестра из ада.
У меня перехватывает дыхание.
– Что? Почему?
Она одаривает меня скептическим взглядом.
– Потому что ты увела ее парня.
– Женевьева сама изменила Питеру! Поэтому они и расстались. Я тут ни при чем.
– Да какая разница? – Крис встряхивает головой. – Брось, Лара Джин! Помнишь, что она сделала с Джамилой Синх? Рассказывала всем, что ее семья держит раба из Индонезии только потому, что у бедняжки хватило смелости встречаться с Питером сразу после их разрыва. Я просто говорю, что Джен не упустила бы случая выкинуть подобную гадость.
В поездке Женевьева говорила, что знает о поцелуе, а значит, в какой-то момент их отношений Питер ей все рассказал. И он наверняка забыл упомянуть, что поцеловал меня первым, а не наоборот. Тем не менее мне сложно поверить, что она могла так жестоко со мной поступить. Джамила Синх и Женевьева всегда недолюбливали друг друга. Но мы с Джен когда-то были лучшими подругами. Да, мы почти не разговаривали последние несколько лет, но Джен всегда чтила старую дружбу.
Нас наверняка застукал какой-нибудь болван, тусующийся в комнате отдыха, или, может… Не знаю. Это мог быть кто угодно!
– Я никогда ей не доверяла, – говорит Марго. – Без обид, Крис. Хоть она и твоя двоюродная сестра.
– На что тут обижаться? – фыркает Крис. – Я ее терпеть не могу.
– И я уверена, что это она поцарапала бабушкину машину своим велосипедом, – говорит Марго. – Помнишь, Лара Джин?
Вообще-то это сделала Крис, но я молчу. Крис начинает кусать ногти, в панике поглядывая на меня, так что я говорю:
– Не думаю, что видео выложила Женевьева. Это мог быть кто угодно, кто нас случайно увидел.
– Не волнуйся, Лара Джин. – Марго обнимает меня за плечи. – Мы заставим их удалить видео. Ты несовершеннолетняя.
– Включи его еще раз, – прошу я.
Китти ставит видео на начало и нажимает «воспроизвести». У меня щемит сердце каждый раз, когда я на это смотрю. Я закрываю глаза, чтобы не видеть. Слава богу, что слышны только звуки леса и бурление воды в джакузи.
– Там… там все настолько плохо, как мне кажется? В смысле, все действительно выглядит так, будто мы занимаемся сексом? Только честно.
Я открываю глаза. Марго смотрит в экран, склонив голову.
– Нет, вовсе нет. Это, скорее…
– Очень горячий поцелуй, – добавляет Крис.
– Точно! – соглашается Марго. – Просто очень горячий поцелуй.
– Клянетесь?
– Клянемся! – говорят они в унисон.
– Китти? – спрашиваю я сестренку.
Она закусывает губу.
– На мой взгляд, похоже на секс. Но я здесь единственная, кроме тебя, кто никогда не занимался сексом, так что откуда мне знать?
Марго ахает.
– Прости, я читала твой дневник.
Марго шлепает ее, а Китти быстро уползает, словно краб.
Я делаю глубокий вдох.
– Ладно, с этим я смогу жить. Кому есть дело до горячего поцелуя, да? Это часть жизни, так ведь? И моего лица там даже не видно. Нужно хорошо меня знать, чтобы понять, что это я. Моего полного имени здесь тоже нет, только Лара Джин. В мире, должно быть, полно Лар Джин, так ведь? Да?
Марго восхищенно кивает.
– Я никогда не видела, чтобы кто-то так быстро прошел через все пять стадий горя. У тебя потрясающие способности к адаптации.
– Спасибо, – говорю я, довольная собой.
Но потом, в темноте, когда мои сестры и Крис уходят, мы с Питером желаем друг другу спокойной ночи и он в миллионный раз уверяет меня, что все будет хорошо, я снова захожу в Инстаграм и читаю комментарии. Это конец.
Я спросила Питера, кто, по его мнению, выложил видео. Он сказал, что не знает. Какой-нибудь жалкий озабоченный болван, вот как он выразился. Я не сказала Питеру то, о чем думала. То, что никак не выходит у меня из головы. Неужели это сделала Женевьева? Могла ли она настолько меня ненавидеть, чтобы причинить мне такую боль?