Интуиция подсказала мне, что надо вернуться в архив. Там я проверила записи актов гражданского состояния за 1976–1977 годы. В феврале 1977 года был зарегистрирован брак Морин Пибоди с Фредериком Глейзером. Ей в ту пору было пятьдесят семь лет, а ему шестьдесят два. Я довольно быстро вычислила, что Морин стала мачехой Джоула. И готова была держать пари, что имя Морин еще не раз встретится мне среди членов правления «Эндевор» и «Силвер эйдж». Оставалось выяснить, кому принадлежит «Дженезис», компания, работающая с «Пасифик Медоуз». Владелицей значилась Дана Джафф. По-видимому, Джоул Глейзер перед свадьбой уговорил ее подписать кое-какие бумаги. Уж не знаю, до конца ли она понимала, на что идет. На первый взгляд «Дженезис» существовал отдельно от «Пасифик Медоуз» и никак не был с ним связан. На самом же деле Глейзер контролировал оба предприятия и, следовательно, имел замечательную возможность извлекать выгоду из приписок для «Медикэр».
Из здания суда я вышла около полудня. Мне было любопытно, далеко ли продвинулась в своем расследовании полиция. Проходя мимо банка, я сняла деньги, которые должна была Фионе, и направилась в кафе «Аркада». В витрину я увидела одиноко сидящего за столиком Одессу. Я помахала ему рукой, вошла и села напротив. Перед ним в красной пластмассовой корзиночке лежал очередной гамбургер и жареная картошка.
– Я сейчас рылась в архиве. Похоже, аферу с «Медикэр» провернул один из владельцев «Пасифик Медоуз», который и хотел все свалить на доктора Перселла.
– Это вы о Глейзере?
– Да, а Харви Бродус ему помогал. Перселл это вычислил и договорился о встрече с агентами ФБР. Кто знает, на что были готовы эти двое, лишь бы заткнуть ему рот. Что говорит коронер?
– Он нашел на правом виске Перселла следы пороха. И считает, что стреляли хоть и с близкого расстояния, но не в упор. То есть дуло виска не касалось. Перселл мог бы сделать это сам, будь у него рука сантиметров на пятнадцать длиннее. Мы обыскали у пруда все, но пулю не нашли. Возможно, застрели ли его где-то еще, а потом подогнали машину к пруду.
– Рискованно. За рулем же сидел он.
– Джону это тоже насторожило. И он подумал о мохеровом пледе, которым были укрыты колени Перселла. Он спросил Кристал, и та объяснила, что с год назад положила Дауэну в багажник самое необходимое – фонарик, бутылку с водой, медикаменты, еду – на случай, если машина вдруг застрянет. Среди прочего был и плед. Джона считает, что убийца мог накрыть уже мертвого Перселла пледом, сесть к нему на колени и доехать до пруда. А плед был нужен, чтобы не испачкать кровью одежду.
– Так у него на брюках могли остаться ворсинки мохера.
– Естественно. И следы крови. Но у убийцы было достаточно времени, чтобы избавиться от улик.
Я взяла у Одессы ломтик картофеля, обмакнула его в кетчуп и отложила в сторону.
– Вчера вечером я беседовала с Кристал. Она нашла в кармане пальто паспорт Перселла – он там лежал с их последней поездки в Европу. Да, что там насчет Поли? Есть подробности?
– Джона после вашего с ним разговора попросил меня все проверить. Впервые ее задержали в тринадцать лет. Бабушка Полин решила, что ее машину украли, и обратилась в полицию. Оказалось, тачку взяла внучка. Еще ее забирали за бродяжничество, за умышленную порчу чужого имущества. У этой малышки слишком много свободного времени, и за ней некому присмотреть.
– Да, они с Лейлой могут натворить дел.
– Мы ведем работу. Послали к ней в школу узнать, в какие дни она прогуливала школу – не тогда ли, когда снимали деньги с карточки. Мы запросили банковские отчеты и бумаги почтового агентства, в котором был абонентский ящик Перселла. Окружной прокурор беседует с судьей. Надеемся все выяснить сегодня к вечеру.
– Вот еще что! Позавчера я заезжала в дом в Хортон-Рэвин. В тот день Лейла покинула школу без разрешения. Кристал была вне себя от злости, и я попросила позволения осмотреть комнату девочки. У нее под матрацем я обнаружила запертую металлическую шкатулку. Возможно, там наркотики, но кто знает – вдруг пропавшие деньги. Есть вероятность, что они с Поли планируют побег. Вы уж за ними приглядывайте.
– Постараемся, – кивнул он.
В контору я вернулась в 13.15. Снова заморосил этот противный дождь.
Я напечатала все, что мне удалось узнать про «Дженезис», и задумалась, почему Фиона попросила наличные. Не могла же она испугаться, что мой чек не примут в банке. Нет, тут что-то другое. Я все время вспоминала ее дом в лесах.
А еще я размышляла о мохеровом пледе, о том, как кто-то сидел на коленях у уже мертвого Дау. Скорее всего, ехали недалеко. И вряд ли по шоссе – встречный водитель мог запросто разглядеть, что ты сидишь в объятиях мертвеца. Любой на месте убийцы подумал бы о пруде – очень удобное место, избавляешься и от жертвы, и от его автомобиля. Джона предположил, что убийца допустил ошибку: не учел, что у берега лежит валун, и машина, зацепившись за него, не упала на самое дно. Но, возможно, убийца рассчитывал на то, что машину найдут. Если он хотел представить смерть Дау как самоубийство, то эта ошибка была преднамеренной. Убийца знал про валун и понимал, что при дневном свете машину заметят. Не учел он как раз того, что машина может слишком глубоко уйти под воду.
Уже под вечер я достала телефонный справочник, открыла на разделе строительных фирм. Я помнила одну фамилию на табличке у дома Фионы. Ага, вот оно! Ралф Триплет. Адрес не указан.
Я набрала номер Ралфа Триплета. Трубку сняли сразу же.
– Фирма Ралфа Триплета.
– Добрый день, мистер Триплет. Меня зовут Кинси Миллоун. Я только что закончила работу для Фионы Перселл, это на Олд-Резервуар…
– Надеюсь, вам заплатили вперед?
– Вот поэтому-то я и звоню. Скажите, она не задерживает выплат?
– Я бы назвал это иначе – она вообще не платит. Уже сколько недель жду. Архитектор обратился в суд с требованием наложить арест на имущество, и я собираюсь сделать то же самое. Я совсем недавно проверил ее платежеспособность. Надо было с этого начинать, но я и предположить такого не мог. С виду дама вполне обеспеченная, но, как выяснилось, она использует одну кредитную карточку, чтобы заплатить по другой. Как, вы сказали, вас зовут?
– Это не имеет значения, – буркнула я и повесила трубку.
Вытащив пачку каталожных карточек, я снова их перебрала – проверяла информацию, которую мне удалось собрать за неделю, особенно ту, что касалась последнего дня Дау. И тут обратила внимание на факт, который в свете последних событий меня весьма заинтересовал. Миссис Стеглер говорила, что, когда Дау был на обеде, в клинику заезжала Фиона. Она подождала в его кабинете, а потом уехала, оставив записку. Я была у него в кабинете и понимала: ей ничего не стоило открыть ящик стола и взять револьвер.
По Олд-Резервуар-роуд я ехала уже в сумерках. У меня появилось одно предположение, которое я решила сначала проверить, а уж потом рассказывать о нем Джоне Роббу. Я свернула на дорожку, ведшую к дому Фионы, и остановила машину на заднем дворе.
Затем я подошла к парадной двери и позвонила. Открыла мне Фиона, одетая в черный шерстяной костюм в талию. На голове у нее был пятнистый платок, намотанный как тюрбан.
– Я подготовила счет. Распишитесь, пожалуйста, что получили остаток наличными.
– Ради бога. Проходите.
Я вошла в холл. Фиона поставила на счете свою подпись.
– Вы позволите воспользоваться уборной?
– Конечно. Это там, за кухней.
Я прошла на кухню и открыла дверь, которая вела в гараж на три машины. Там стоял только БМВ. Фиона рассказывала, что, когда Дау к ней приезжал, она заставляла его загонять машину в гараж, чтобы не давать повода для сплетен. Я включила лампочку над входом, но это мне мало помогло.