Нелепые вещи проносились в моей голове: частный остров, Пемберли11, винтажный «Ягуар», модная одежда и ужины, дорогие украшения…
— Книги. Я бы хотела получить коллекцию книг первого издания.
И тут мне пришло в голову.
— Нет!
Я схватила его за свитер.
— Ты не можешь покинуть ноктюрн. Я потеряю свою библиотеку!
— Верно. Но в нашем новом доме ты можешь стать частью команды дизайнеров и выбирать книги, включая первые издания.
Мне это очень понравилось.
— Но я люблю эту библиотеку.
Возможно, я заскулила. Я не горжусь этим.
— Почти половина её разлетелась на куски, дорогая.
— Не напоминай мне.
Глупая ревнивая вампирша перенаправила бомбу на дверь библиотеки только потому, что я была там, когда совершенно хороший пустой салон находился прямо напротив.
Он встал и потащил меня встать на ноги, посмотрев на часы.
— Мы должны спуститься вниз.
Снова натянув пальто-свитер, я схватила свои чемоданы. Клайв похлопал меня по плечу и покачал головой.
— Да, — сказал он в свой телефон. — Не могли бы вы послать кого-нибудь забрать наши чемоданы? Спасибо.
Он завершил звонок и положил телефон в карман.
— Теперь нам нужно ждать. Мы оба сильные. Мы только отнесём их вниз. Зачем заставлять кого-то другого делать это?
— Две причины, — начал он, потянув меня к балкону. — Во-первых, у нас есть время для этого.
Он поцеловал меня, и все мысли о багаже и путешествии исчезли. Остался только Клайв.
Когда мы, наконец, оторвались
друг от друга в поисках воздуха, он сказал:
— Во-вторых, ты серьёзно хочешь лишить носильщика чаевых?
Раздался осторожный стук в дверь. Клайв пошёл открывать, а я в последний раз огляделась. Когда я повернулась, чтобы войти внутрь, я снова почувствовала это, покалывающее осознание того, что за мной наблюдают. Был ли это друг Клайва Кадмаэль? Он что, копался в моих мыслях? Закрыв глаза, я сосредоточила свою магию, собрав её в шар в своей груди, а затем выбросила её в мир, пытаясь избавиться от того, что прилипло ко мне.
Покалывание осталось. Чёрт возьми, что преследовало меня?
— Готова?
Клайв стоял в дверях, ожидая меня.
— Как и всегда буду.
Я приняла его протянутую руку, и мы направились к выходу. Пришло время выследить Алдит.
ГЛАВА 6
Где Сэм угоняет машину
Наш усатый водитель, молча, стоял у открытой задней двери чёрного «Мерседеса» с серебристым капотом и крышей.
— Сэр. Мадам.
Клайв протянул руку, чтобы помочь мне сесть, но всё это было театром для тех, кто смотрел. Посмотрите, какие мы люди! Он обошёл машину сзади и сел с другой стороны. Это было самое странное заднее сиденье, которое я когда-либо видела. Там было два отдельных сиденья с консолью посередине, на которой находился встроенный планшет. Пространство для ног… тут было настоящее пространство для ног, плюс экраны для каждого сиденья, на случай, если мы захотим что-то посмотреть во время поездки. Сиденья были обиты мягкой кожей и снабжены соответствующими подушками.
Я повернулась к Клайву.
— Эта машина теперь в моём списке способов обанкротить тебя.
Водитель сел в машину и влился в поток машин.
— Не хотите ли поднять экран?
— Да, пожалуйста.
Когда экран скользнул вверх, я наклонилась вперёд и добавила:
— Ничего личного.
Водитель ухмыльнулся мне в зеркало заднего вида, прежде чем экран полностью поднялся. Это было тёмное тонированное стекло, но не совсем непрозрачное, что создавало впечатление уединенности.
Два бокала шампанского стояли на консоли, ожидая нас. Проведя пальцем по планшету, Клайв включил классическую музыку. Привычка. Ему нравилась музыка, но ещё больше ему нравилось, что наши голоса были приглушены на случай, если кто-нибудь подслушивает. Он взял бокал и протянул его мне, прежде чем взял второй. Чокнувшись хрусталём, он сказал:
— У меня уже есть «Майбах». Он был доставлен незадолго до того, как мы поженились. Будем считать, что он твой.
— Не-а. Никаких подачек. Я хочу выбрать свой собственный. Зная тебя, это всё чёрное, внутри и снаружи.
Я провела рукой по мягкой коже. Я могла бы жить здесь.
— А вот и нет. Он изумрудно-зелёный с серебристым верхом. Я заказал его, думая о тебе, — он сделал глоток. — И ты разоришь нас, а не меня.
— Да, да. Сколько стоит одна из этих малюток? — спросила я, поправляя подушку.
— Немного больше двухсот тысяч.