Фир поднял голову, встретившись взглядом с Расселом.
— Такое поведение противоречит всем инстинктам хищника. Ты был не в себе, потому что он всё ещё контролировал тебя, — сказал Рассел. — Я бы поспорил, что если бы ты, твоя тётя и твой двоюродный брат прямо сейчас отправились на пустое поле, у тебя не возникло бы проблем с тем, чтобы найти огонь внутри себя и подняться в воздух.
Фир выпрямился в кресле, из его ноздрей повалил дым, а Рассел торжественно кивнул.
— Учитывая то, что ты помнишь, можешь ли ты дать нам общее представление о том, где мы должны искать? — спросил Джордж.
Он отлично скрывал крайнюю необходимость, которую испытывал, но я знала, как отчаянно и он, и Бенвейр хотели найти Алека.
Фир кивнул, его длинные светлые волосы упали вперёд и закрыли лицо.
— Я могу отвести вас туда. Все эти образы сохранились в моей голове, — сказал он, постукивая себя по лбу. — Собаки, работа. Я могу оставаться занятым, держаться в течение дня, но почти каждую ночь мне снятся кошмары.
Он снял повязку со своего толстого запястья и завязал волосы сзади.
— Северный Уэльс, Сноудония, думаю, — он оглянулся на Рассела. — Как ты и сказал, полагаю. Я помню только горы и поля. Пешком целыми днями. Сон под звёздами. Но в своих снах я вижу и другое.
— Не задавай себе вопросов, — сказал Клайв. — Закрой глаза, вспомни, что ты видел в своих снах, и расскажи нам. После этого мы можем помочь тебе интерпретировать. А пока просто расскажи нам, что ты помнишь.
Клайв тоже был готов к охоте, но он оставался расслабленным, откинувшись на спинку стула и обняв меня, как будто у нас было всё время в мире.
Фир переводил взгляд с Джорджа на Бенвейр, как бы убеждаясь, что у него есть союзники, если кровососы нападут, пока его глаза будут закрыты. Ножки стула заскрежетали по деревянному полу, Фир отодвинулся от стола, его широкие плечи оказались позади других драконов. Элис отодвинулась вместе с ним, тяжело прислонившись к его боку. Обняв её одной рукой, он глубоко вздохнул и закрыл глаза.
— Камера, в которой меня держали, находилась глубоко под землёй. Каменные стены и пол всегда были влажными и холодными. Стражники бросали солому на пол, но она плесневела. Этот запах... — он покачал головой. — Я никогда не выкину этот запах из головы. Иногда они избавлялись от гниющих куч и бросали свежую солому, но делали это, пока я спал.
Он открыл глаза и посмотрел на Бенвейр.
— Как я всегда умудрялся это проспать? Раньше я просыпался, когда за милю от меня лаяла собака.
Бенвейр сглотнула, пытаясь обуздать свои эмоции.
— Они, вероятно, накачивали тебя наркотиками или заколдовали, — сказала я, притягивая Фергуса так, чтобы я могла прижать его к своей груди, его голова под моим подбородком.
Клайв положил руку мне на спину, привязывая меня к себе, давая мне понять, что независимо от того, какие воспоминания это вызвало, он сейчас здесь. Я больше не была одна в темноте.
— Верно, — сказал он, почти незаметно покачав головой. — Там, внизу, почти всегда было темно. Иногда они зажигали фонари, свисавшие с потолка, но не часто. В основном я был в вонючем холоде и темноте.
— Единственный способ, которым я мог отслеживать время, это попытаться подсчитать её визиты, но это тоже не сработало. Я старался запомнить число, но потом начинал думать, что в следующий раз, когда она придёт, это будет какое угодно число, и тогда я не мог вспомнить, было ли число, которое я имел в виду, числом сейчас или завтра. Через некоторое время я сдался. Я перестал считать примерно на середине трёх сотен. Я прикинул, что к тому времени мне было, наверное, лет семь.
Его глаза распахнулись.
— Я помню. Мне было шесть лет, когда меня забрали. Я помню, как понял, что мне уже должно было быть семь, что если бы кто-то искал, они должны были бы найти меня. После этого я перестал считать.
Слёзы беззвучно текли по стоическому лицу Бенвейр, но Фир не мог этого видеть.
Закрыв глаза, он обнял Элис, без сомнения, напоминая себе, что он тоже больше не один в темноте.
— Я пытался занять свой мозг, мысленно прогуливаясь по своему дому, пытаясь вспомнить каждую деталь. Каждый разговор или прогулку с родителями я снова и снова прокручивал в голове. Иногда я менял их, добавляя то, что хотел бы сказать или сделать. Я думал о том, какой была бы наша жизнь, если бы я всё ещё был дома с ними. В конце концов, это стало слишком больно, поэтому я придумывал истории, чтобы развлечь себя.
— Долгое, долгое время спустя. Годы. Появился Глен. Они бросили его в камеру дальше по коридору. Я не мог его видеть, только слышать. Они кричали и били его...
— Откуда ты знаешь? — спросил Джордж.
Фир моргнул и открыл глаза.
— Я не знаю. Звуки походили на шлепанье кожи по коже.
Годфри закатал рукав и хлопнул себя, добавив к удару гортанное ворчание.
Фир выглядел поражённым.
— Сделай это снова.
Он закрыл глаза.
Годфри повторил движение. Рассел ударил кулаком по своей открытой ладони, добавив вздох боли.
Глаза Фира снова распахнулись.
— Вот так. Это был тот самый звук. Я помню.
Рассел повторил движение и звук.
Фир посмотрел вниз, на пол бара.
— Я полный идиот.
— Нет, — сказал Клайв. — Ты был ребёнком, ужасно травмированным. Ты не хотел быть один, и внезапно перестал. Глен притворился заключённым, чтобы ты ему доверился. Фейри не имеют возраста и не обладают человеческой способностью к сочувствию или состраданию. Они чего-то хотели от тебя, поэтому обманом заставили тебя быть уступчивым, чтобы облегчить себе жизнь. Я уверен, что они думали о своём обмане не больше, чем о том, что это был хороший способ держать дракона-подростка послушным.