Второй Элвис. Все дело в продюсере...
Первый Элвис. Да?
Второй Элвис. Конечно! Чем сильнее продюсер — тем меньше сомнений! И в себе, и во всем, что тебя окружает... точно как в кино... Наша жизнь очень напоминает кино, — когда нужно запустить какой-то проект, обязательно появляется мощный продюсер... Я уверен, что всю нашу жизнь тоже запустили... как проект... было много вариантов, — как развиваться, зачем, во что верить... был выбор... но — пришел мощный продюсер, и все, — веками миллионы людей не едят свинину и молятся головой к закату...
Первый Элвис. К восходу...
Второй Элвис. Да? (Резко смеется.) Забыл...
Первый Элвис. Сбой в программе!.. (Смеется.)
Второй Элвис. Не страшно... ведь есть ты... Рядом всегда найдется тот, кто напомнит... Вот если и ты забудешь, если вдруг все на какое-то мгновение, все все забудут!
Первый Элвис. А может...
Второй Элвис. Что?
Первый Элвис. Прямо сейчас взять и забыть... все...
Второй Элвис. И выключить свет...
Первый Элвис. И выключить свет...
Второй Элвис. Все равно — Он все увидит...
Первый Элвис. Он все увидит... все равно...
Большая фиолетовая комната, огромная кровать-аэродром в стиле «Хай-тек». На кровати сидит женщина средних лет с большими, горящими от радости глазами. На краю кровати сидит солдат. Солдат молчит, женщина смотрит на солдата как на чудесное сказочное существо, которое случайно залетело к ней на кровать. Солдат начинает снимать армейские ботинки.
Женщина. Не надо...
Солдат смотрит на женщину хитрым взглядом, ухмыляется.
Женщина. Останься в ботинках... прыгай, прыгай ко мне!
Солдат прыгает к женщине, стягивает с себя форму.
Солдат. Они грязные, пропахнем...
Женщина. Хорошо... Хорошо...
Солдат не может расстегнуть брюки, нервничает.
Солдат. О господи, что ж такое!
Женщина. Не надо!
Солдат. Что?
Женщина. Не говори так...
Солдат. А что такое?
Женщина. Это не то место, чтобы так говорить!
Солдат. Да, ну ладно... просто, я же не в таком смысле, я просто что штаны не расстегиваются...
Женщина. Заткнись...
Солдат (растерянно). Хорошо... это... можно я сниму ботинки?..
Женщина. Нет!
Солдат. Хорошо... да... просто, у меня грибок... грибок на ногах... они чешутся, а в ботинках не почесать...
Женщина. Грибок?
Солдат. Да... это от кроссовок... я постоянно ходил в кроссовках... еще до армии... постоянно в кроссовках... это, оказывается, вредно... ноги не дышали, ноги должны дышать... можно?
Женщина. Нельзя... (Женщина гладит шрам на животе солдата). Шрам?.. От чего?
Солдат. Да... отец напивался абсента и метал ножи, как Хемингуэй, только тот метал их в бильярдный стол, а отец в меня!
Женщина. Он писатель?
Солдат. Кто?
Женщина. Твой отец.
Солдат. Писатель... какой он писатель! Нет... Он водитель, водитель автобуса...
Женщина. Ты его ненавидишь?
Солдат. Я его ненавижу! Он метал в меня ножи!.. Он отрастил бороду, стал рыбачить, пить абсент и метать ножи, он все делал, как этот Хемингуэй, которого он обожал!
Женщина. Водитель автобуса обожал Хемингуэя? (Смеется.)
Солдат. Да. А что такого?
Женщина. Нет... просто... это так опасно, когда водитель автобуса обожает Хемингуэя... Он понял все по-своему, и ты чуть не погиб...
Женщина лижет живот солдата, медленно расстегивает его штаны.