- Чего сразу башку-то.
- Ну так, к примеру, а ты про кутак хотел? Ну, тут ты далеко не лидер, есть и помощнее особи.
- М-да Михалыч, даже ответить нечего.
- Каждый треплет языком в меру своей испорченности но, иногда и ещё кое-чем потрепать не грех. Ха-ха.
- Ты вот что старый, поможешь мне Протасова отыскать? - Сменил я тему.
- Это твой начальник, который вроде как в аварию угодил?
- Вот именно, что "вроде как", уверен, не было его в машине во время ава-рии, куда-то делся, и прямо на ходу.
- А ты почём знаешь?
- Камера видео наблюдения, она там всю дорогу просматривает.
- Ну это ещё ни о чём не говорит. Фотка есть?
- Только на телефоне. - Я сунул ему под нос мобильник.
- Вон до чего техника дошла! Уже и на телефоны снимают. - Поковырял он давно не чищеным ногтем объектив.
- Техника до этого уже лет пятнадцать как дошла.
- Правда? Это что же, любой теперь тебя заснять сможет и порчу навести, или ещё какую проказу?
- Ну, так уж и любой?
- А чего? Дурное дело не хитрое вон, сколько фильмов кажут про разные об-ряды, да ритуалы с кувадами, недавно даже камлания одного шамана пока-зывали, занятно право-слово. Прямо инструкция к действию. И ведь многие пробуют, одного только не поймут, что им это обратно вернётся, да ещё как.
- Давно хотел спросить старый, а чего люди чаще всего у тебя просят?
- Мало ли чего они просят, главное, что я им даю.
- А много таких, кто другим зла хочет?
- Хе. - Ялдыга оторвался от телефона и глянул на меня. - А ты думаешь легко на такое решиться? Человека со свету сжить трудно, особенно таким Макаром. - Он щёлкнул по фотографии Протасова. - А тебе зачем?
- Да так, задумался недавно о людях и о вере. Каких людей больше, хороших или плохих, и влияет ли на это вера в бога, и если да, то в какого бога.
- Эк тебя разобрало мила-ай. - Засмеялся колдун. - Тут нечего гадать, каков народ, таков и бог. Справедливый народ, справедливый бог, а если народ сволочной, то и бог такой же, ну и дальше, с разными вариациями. Притом народ может быть один и тот же.
- А не наоборот?
- А какая разница? У палки всегда два конца, и каким ты по башке получишь, народным или божественным, всё одно больно.
- Хм. Да уж. Ну а наш народ какой?
- Большую часть своей жизни тёмный, с редкими проблесками, но бывает, так полыхнёт, такое зарево устроит, что на весь мир видно.
- А почему так?
- Терпеливые очень, добрые ко всяким вороватым иноязычникам, отходчи-вые, но до времени. Притом никто не знает, когда это время придёт, даже сам народ.
- А кто знает, бог?
- Ты сюда чего пришёл, теософские беседы вести?
- Нет.
- А чего тогда с дурацкими вопросами лезешь?! Достал уже! Не вижу я твоего Протасова!
- То есть как это?
- А вот так. В машине был, ну, то есть садился, а потом..., не выходил он из неё, как будто всё ещё там находится, но там его нет.
- Не было его в машине в момент аварии, сам видел, и крови его не было. - Я почесал затылок, вот незадача, и тут ничего не ясно.
- Знаешь что, иди-ка ты домой, устал я от тебя. У меня вообще сегодня не приёмный день.
- Да я тоже порядком набегался. Ах да, так что там на счёт мотоцикла этого американского фантома? Он у меня есть или его у меня нет?
- Да успокойся, не покупал ты ничего.
- А ключики откуда? - Я потряс брелком. Всё-таки я надеялся, что по вражьей прихоти стал богатым человеком. Ялдыга протянул руку и коснулся их.
- Самые обычные ключи и, похоже, не очень старые.
- Ну да, не выглядят они, как будто их таскали в кармане целых пятьдесят лет, хотя, и мотоциклом, я думаю, никто особо не пользовался, раритет как-никак.
- Ты вот что, оставь-ка ковчежец у меня, поколдую ещё на сон грядущий, да и сохранней тут ему будет.
- Ладно. Будь здоров.
- И тебе не хворать. - Я вышел на кухню где Алевтина Яковлевна без разгово-ров и тёплых слов, сунула мне в руки трёхлитровую банку с крыжовниковым варением, а затем развернула и хлопнула по спине, напоследок что-то про-бурчав. Наверное попрощалась.
На улице уже стемнело, и лёгкий морозец сковал тонким ледком неболь-шие лужи. Я довольно быстро выбрался на дорогу и, поймав уже отъезжаю-щую маршрутку практически за колесо, поехал домой.
Люблю ночной город, его огни, рекламу, ну если не вчитываться в её смысл, неоновые вывески, лазерные лучи на торговых центрах направленные в небо (интересно, как далеко они бьют), иллюминацию мостов, освещение соборов и церквей. Да много чего. Люблю забрести вечерком в какое-нибудь питейное заведение, и совершенно неважно дорогой бар это будет или капельница за углом, главное, что бы тихо было. Взять кружку хорошего пива, солёной рыбки, устроиться у окошка и потягивая хмельной напиток, пялится в него ни о чём не думая. Наверно, если бы я жил где-нибудь в древней Греции, то наверняка был бы философом, торчал целыми днями на холме Ареса, а по вечерам трепался бы с собратьями философами на симпосиумах попивая вино. Но увы, древней Греции уже давно нет, и те кто там теперь проживает, лишь отдалённо напоминают древних Греков. А жаль, весёлые были люди, даже демократию придумали, перепили должно быть на чьём-то дне рождении.
Подходя к дому, я заметил, что в окнах моей квартиры горит свет, а это зна-чит, меня с очередной инспекцией посетила Клавдия, родная сестра моей матери. Ох, знали бы вы, как эти посещения бывают не вовремя, да и вообще унижают.
Maman до сих пор меня считает человеком не приспособленным, не соб-ранным и безответственным, а всё потому, что я не люблю готовить, стирать и убираться. А кто любит? Она, кстати, тоже не любит. Чего тогда, спрашива-ется других с этим доставать? Не понимаю, вернее, понимаю, но принять не могу. Увы, таков наш долг, одни всю жизнь заставляют, другие всеми силами избегают, и всё это повторяется с новым и новыми поколениями. Короче, спокойного вечера за рюмкой коньяка не будет, а будет стирка, уборка и готовка. Вы должно быть подумали, что Клава сама этим будет заниматься? Ага, ждите, она этого ничего не умеет.
Завернув в арку, я тяжко вздохнул, сбавил скорость, очень уж не хотелось мне идти домой, и именно это меня и спасло от летящей в голову биты. Если бы я шёл с прежней скоростью, она как раз прилетела мне точно в лоб, а так, только кепку сбила, да причёску подправила. Я аккуратно поставил банку с варением к стене, присел, врезал ладонью в локоть злодея, заставляя его пронести мимо и выронить орудие производства снова стремительно при-ближавшееся к моему виску. Потом быстро встать и локтём правой руки, сверху дать ему по мордасам. Дал хорошо, он аж копыта подбросил, уносясь к земле, но второй а, оказывается, был и второй, с таким же нехитрым орудием напал на меня с тыла. Я вовремя почувствовал ветерок за спиной и сумел немного сместиться влево, чем и минимизировал себе ущерб. Опять присел, с разворота и не очень удачно саданул кулаком в район паха, сделал подсечку и ощутил, как моя нога наткнулась на нечто твёрдое и не сдвигаемое. Мужик с битой, оказавшийся передо мной, ростом мне нисколько не уступал, а в весе, основательно превосходил, чем и воспользовался гад, когда я схватил его биту. Он просто навалился на меня своей тушей и попытался придавить к земле, но не тут-то было. Я немного напрягся. Поддел его за ляжку, встал, перевернул тяжеловеса и воткнул его головой в землю, чего я зря, что ли так долго занимался трансформацией мышц и сухожилий?
- Вы кто? - Спросил я у двух людей находящихся в бессознательном состоя-нии. - М-да, сглупил. - Ждать, когда очнутся? Надо бы, но сердобольные прохожие могут вызвать доблестных полисменов, и тогда моё законное же-лание поговорить по душам отложится на неопределённый срок, а выше упомянутые доблестные служители закона воспользуются своим законным правом побеседовать со мной, а мне оно надо? Заволочь одного из них в подъезд и там..., - Да какого чёрта!? - Я вдавил ноготь под нос тому злодею, который напал первым, и начал похлопывать его по щекам. Через несколько долгих секунд он задвигал руками и бессмысленно захлопал глазами, или заморгал бессмысленными глазами, это кому как больше нравится. - Эй! Дятел, тебе чего надо было?