Я увернулся ещё раз, потом ещё, ну а на третий мне снова повезло, "мель-ница" запнулась о столик и, влетев "чердаком" в прилавок, на время лиши-лась способности двигаться. Видно ветер кончился.
- Ну зачем же так с женщиной? - Без всякого акцента спросил Боруд и встряхнул своими мощными, борцовскими плечами. Потом он растопырил огромные ручищи и двинулся на меня. Как это я его раньше не заметил? Да, это был такой противник, всем противникам противник, вряд ли мне когда-нибудь доводилось сходиться с таким в единоборстве, если не считать пья-ных драк конечно, там с кем только судьба не сводила. Ну об этом потом, сейчас некогда.
"И так, что мы против него имеем?" Думал я, кружа в боксёрской стойке по торговому залу. "Три года бокса и два баяна?". Пронеслась у меня в голове чья-то шутка. " М-да, баян тут вряд ли пригодится....
Дежавю.
Яркий свет невыносимо резал глаза, воняло хлоркой, и ещё чем-то кислым, как будто давно не мытым. В черепной коробке самым тяжёлым в мире кат-ком, от стенки к стенке, прокатывалась боль, подминая под себя и так утрамбованное до невозможности сознание. Я втянул носом воздух и к уже имевшимся "прелестям" подтянулась тошнота, пустой желудок скрутил спазм, я невольно дёрнулся и в голову ударила молния.
- А - а - а. - Прохрипел я.
- И снова очнулся наш спящий красавец. Правда, на красавца ты нынче не-много не тянешь.
- Миха? - Узнал я голос друга детства. - Тут я готов с тобой согласиться, на красавца не тяну, теперь я просто эталон.
- Смешно. Ну, с возращением мой друг! Похоже, так желанная матушка сво-бода обернулась для тебя злой мачехой. - Я ничего не ответил, но видит Бог, мне было что сказать. Шухов, судя по гробовой тишине, и лёгкому шелесту страниц доносящемуся с соседней койки, куда-то слинял. Глаза немного привыкли к свету, и мне удалось разглядеть бородатого мужика лежащего на койке стоящей через проход от меня, увлечённо читавшего газету.
- Вы не могли бы подать мне воды? - Попросил я.
- Воды? - Переспросил бородач, удивлённо подняв мохнатые брови. - У вас там на тумбочке прорва воды, а вы ещё у меня спрашиваете. - Неприязненно ответил он, не двинувшись с места.
Я с трудом повернул голову, и с не меньшим трудом скосил глаза. Тумбочка основательно была завалена съестными припасами и бутылками с мине-ральной водой и лимонадами, в количестве достаточном, что бы упиться до водянки, и объесться до сытого обморока. Но самое главное, там стояла Миргородская, исключительно редкая минеральная вода с потрясающими восстанавливающими качествами.
Лет десять назад, страдая тяжким похмельем, я забрёл в аптеку на улице Октябрьской Революции и по совету провизора купил эту воду, и вы не поверите, всего два глотка расправили мои плечи, успокоили желудок и мир до этого момента бывший грустным и чёрно-белым, вдруг стал приобретать новые краски, а совесть даже некоторый оптимизм. Правда, с тех самых пор я эту воду нигде больше не встречал, о чём категорически сожалею, ведь я, баран, не удосужился даже адреса производителя посмотреть.
Я неверной рукой дотянулся до заветной бутылки, скрутил алюминиевую пробку, и опрокинул живительную влагу в распахнутый рот. Тоненькие иго-лочки газа вперемешку с водой, пробежав по пищеводу, мигом угомонили всякие спазмы и, хлынув желудок, принесли долгожданное, неописуемое блаженство. Ну как тут не поверить в волшебство?
Минералка ухнула в бездонную пустоту моего организма и растворилась там в мгновение ока. Вдруг невозможно захотелось спать, глаза сами сомкнулись и я ещё успел подумать, какого лешего я снова оказался в инфекционке, когда мне просто-напросто въехали по голове? Голове. Голове ли? Понятия не имею, что мне снилось, но спал я крепко, прямо как в детстве, когда самая страшная трагедия заключалась в утреннем стакане парного, так не любимого мною, молока, которое должно быть выпито обязательно. Даже если на землю упадёт комета, а это, надо думать, выглядело бы красиво....
- Василий Александрович. - Тянул кто-то жалобно над ухом. - Василий Алек-сандрович. - Настойчиво тянул потерявшийся в неизвестной дали беспокой-ник. - Василий....
- Ну да! Да! - От резкого движения снова заболела и закружилась голова, я зажмурился, считая про себя до десяти, что бы ни наорать на человека так бесцеремонно разбудившего меня. В общем-то, счёт никогда мне не помо-гал, но в данном случае был полезен хотя бы тем, что позволял пережить приступ боли, а заодно и разглядеть, на кого я собираюсь орать.
- Печение, ечение, чение, ение, ние, ие, е. - Донёсся до меня детский голо-сок. А я в удивлении разлепил глаза и ни кого рядом с собой не увидел.
- А как будет, например, макароны Сонечка? - Спросил пожилой человек за-нимающий койку у двери. Девочка лет шести сосредоточенно нахмурилась, а я снова огляделся, неужели мне показалось? Хорошенько же меня по головке погладили.
- Макароны, акароны, кароны, ароны, роны, оны, ны, ы.
- Молодец, а посложней сможешь?
- Деда, а где мама?
- Пошла виноград мыть. Ну так как, более сложное слово можешь по буквам разложить?
- Давай!
- Традесканция. - Выдал Сонин дед, но внучка не задумываясь ответила.
- Традесканция, радесканция, адесканция, десканция, есканция, сканция, канция, анция, нция, ция, ия, я!
- Здорово! - Но тут вмешался мой давешний мохнобровый бородач, у кото-рого я так и не допросился воды.
- А слово сабля как будет? - Соня медленно повернула голову в его сторону и с достоинством сказала.
- Дядя, вы дурак?
- Ну зачем же так Сонечка, людей нельзя оскорблять. - Пожурил дед.
- Но он же сам знает...
- Конечно знает, но не стоит опускаться до такого самой, это тебя не красит. - В палату вошёл Михаил.
- А дядю красит? Он ведь знает, что так нельзя, а всё равно делает. - Насупи-лась девочка.
- А ты не обращай внимания.
- То есть, как не обращай Фёдор Игнатьевич? - Не понял Миха. - Обидчиков нельзя не замечать если они просто жаждут того что бы их заметили. Привет Сонька. - Протянул он обрадовано вскочившей девчушке ладонь размером с совок сапёрной лопатки.
- Дядя Миша! - Девочка со всей силы хлопнула по подставленной "доске" своей ручкой и зашипела от боли. - У - у.
- Нужно игнорировать недалёких людей, а не тыкать пальцем в их глупость. - Настаивал на своём дед Сонечки.
- Недалёких можно, - согласился Миха - хамов, нельзя.
- А что же делать дядь Миш? - Влезла Сонечка.
- Дать в бубен.
- Ну что же вы Михаил Афанасьевич, при детях такое.
- Дать в бубен! Дать в бубен!- Развеселилась Сонечка, а бородатый мужик нервно прикрылся газеткой.
- Соня! Прекрати. - Строго сказал дед.
- Гы. - Я так и не понял, кто это сказал, Миха или Соня.
Я осторожно сел на кровать, тумбочка стоящая рядом была девственно чис-та, от разной снеди на ней не осталось и следа.
- Ну ты как Вась? Чердак ещё на место не встал?
- Если крыша поехала, то плотник уже не поможет. - Обречённым голосом ответил я, всё ещё рассматривая пустую тумбочку. Миха присел напротив.
- Кто же это тебя так отоварил?
- Я не видел, а злодей, наверно из природной скромности, забыл предста-виться. - Я заглянул в тумбочку, но и там было пусто.
- Всё шутишь. Смотри, дошутишься. Если уже не дошутится.
- Пока Бог миловал, а это. - Я аккуратно указал на свою голову. - Из-за моего собственного неадекватного поведения, оказывается люди, иногда ей думают, прежде чем что-нибудь сделать.
- Великое открытие. - В голосе Михи не было сарказма. - Ты Вась, с детства безбашенным был. Кто первым из наших пацанов с десятиметровой вышки сиганул? Ты. Кто первым рискнул за трамвай листом от теплотрассы заце-питься и промчаться до следующей остановки? Ты. Ну а в Парке 1го Мая, без тебя ни одна драка не обходилась. Так что неадекватное поведение для тебя норма.
- Тебя послушать, так я всегда психом ненормальным был. - Бляха муха, куда всё делось-то? Жрать же хочется!