Ильяс не видел Шубникова вживую, но знал, как он выглядит. И срисовал его на самом входе в ресторан. Молодой мужчина с ироничным взглядом сидел за столиком у окна. В его компании была интересная блондинка с высокой прической. И глаза накрашены, и губы, но все в меру, платье с открытыми плечами, кулон на золотой цепочке, на тонком запястье изящный браслет. Сидела красотка боком к Шубникову, лицом к выходу, нога заброшена за ногу, платье короткое, вид просто захватывающий. Если Шубников пригласил эту крошку, чтобы выбить Ильяса из колеи, то расчет себя оправдал. У Ильяса действительно захватило дух, но лишь на несколько мгновений. Он смог совладать с собой, и даже в лице не изменился. Во всяком случае хотелось на это надеяться.
Ильяс остановился перед столом, едва не касаясь блондинки. Хотелось бы прикоснуться к ее красоте, но не сейчас. Он навис над девушкой, чтобы выдавить ее из-за столика. Не место ей здесь. Даже если разговор не очень серьезный.
— Аллочка, это ко мне! — улыбнулся Шубников, внимательно глядя на Ильяса, и знаком велел красотке исчезнуть.
Она фыркнула, поднялась, окинула Ильяса взглядом, и непонятно, куда она хотела к нему забраться, в душу или в штаны. А может, и в штаны — через душу.
Ильяс спокойно выдержал это ее мартовское дуновение. Глянул на нее с иронией уверенного в себе человека. Лицо же не выражало ничего. Во всяком случае он стремился к этому.
— Прошу!
Шубников сочился вежливостью и выражал почтение, но даже задницы от стула не оторвал. И руку для приветствия протягивать не собирался. Просто махнул, указывая на стул напротив себя.
Ильяс мог бы сесть на стул, с которого только что соскочила блондинка. Но кто она, эта женщина, может, проститутка, в «Татарстане», как известно, водятся элитные сорта этой дичи. Ильяс просто не мог позволить себе занять место проститутки, поэтому пришлось выдвинуть другой стул.
Появился официант, положил на стол меню, но Ильяс на папку даже не глянул.
— Заказывать будете? — с едва заметной насмешкой спросил Шубников.
Лет тридцать ему, вряд ли больше, но торс уже подернулся жирком, и на лице обозначился второй подбородок. Впрочем, это не мешало ему выглядеть солидно. Сытый, холеный, костюм явно не из универмага, галстук очень хорошо смотрится.
— Я с другом. — Ильяс кивнул через плечо, указывая на Кишлака, который занял место у входа. — Мы потом.
— Хорошо, — понимающе кивнул Шубников.
Как будто согласился с тем, что друзей нельзя оставлять голодными. Но и за стол на деловой разговор приглашать тоже не стоит, и очень хорошо, что Ильяс оставил пацана за кадром.
— Решим по-быстрому и разойдемся.
— По-быстрому?.. Тебе сколько лет, парень?
— Восемнадцать. — Ильяс решил не лезть в бутылку.
— Торопишься жить?
— Тороплюсь расставить все по местам. Все должно стоять четко. И не падать… Мне нужен спортзал рядом с домом.
— Чтобы далеко не ходить?
— Да или нет?
— А если нет? — Шубников внимательно смотрел на Ильяса.
Тот в ответ лишь усмехнулся. Он ведь и по-плохому может. Вдруг кто-то сигарету на складе забудет потушить, пожар вспыхнет. Или труба лопнет, водой все зальет.
— Мне кажется, я тебя понял, — не очень весело улыбнулся Шубников.
— Переносите склад в подвал, там сухо. И гарантия неприкосновенности.
— Гарантия неприкосновенности?
— Все зависит от цены. За аренду.
— Вот оно как… Смелый ты парень… Ходжа.
— Я не парень, я пацан!
— Ну да, ну да…
— Тебе смешно? — хищно сощурился Ильяс, и гаденькая улыбка сошла с лица Шубникова.
— Нет, нет…
— Есть вещи, которые за пределами твоего понимания, Роман Борисович.
— Да, но и у твоего понимания есть пределы.
— А кто спорит?
— Это хорошо, что ты не споришь… Плохо, что ты влез в эти пределы.
— Плохо кому? Может, и тебе будет плохо? Война — это ведь палка о двух концах. И по мне ударить может, и по тебе.