— Хех, это он может. — Усмехнулся Вова.
— Не то место. Да и не так меня воспитывали. По-ругому я дела решаю. Вставай! — Резко потянул за воротник рубашки Миша.
Китаев колыхался в его хватке, как вареная сосиска на веревочке.
— Короче слушай сюда! Сделаешь то че я скажу — будешь жить здоровым. Откажешься — урою! — Начал Черный. — Я бы конечно мог попросить помощи и других людей, но зачем мне эти сложности, потом должен буду, когда перед нами цельный майор, хоть и бывший.
— Что сделать, ты скажи? А то может я и не в силах. — Дрожащим голосом сказал тот.
— Со мной поедешь обратно в город, предоставишь мне всю информацию, которую только сможешь нарыть про дело моего отца. Кто вел, кого допрашивали, и так далее. Мне фиолетово, как и какими способами ты это будешь делать, хоть рожай, мне плевать. Найдешь и принесешь в зубах. За это я тебя отблагодарю деньгами. Ты же так этого хотел. Ты же за этим сюда приехал и решился на такой рывок? — Говорил Миша.
Тот лишь молча стоял, уставившись в пол взглядом.
— Вообще это не я, это все начальник мой — Чижов придумал. Всю эту схему с твоим разводом. Я лишь исполнял приказ. У него больше полномочий, меня поэтому и поперли со службы. Это все он. — Сказал Китаев и расплакался как ребёнок.
— Фу б**. Ты не мужик. Ты тряпка! С такими как ты, дел лучше не иметь. А ведь у тебя был шанс исправить ситуацию. Парни, тащите его в ближайший отдел. Мы с сестрой позже подтянемся. Она все напишет как было. Слышь, придурь, ты осознаешь, что тебе за захват заложника будет? Так ещё и с левой ксивой. — Уверенно говорил Миша.
— Ага, а еще и вымогательство, угроза жизни. — Воскликнула Наташа.
— Короче самый простой и лучший вариант — будет тебе застрелиться! — Произнёс Солдат. — Он ведь еще и с пушкой был. Вот. Они опера любят такие штучки. У них много чего припрятано в закромах из левых вещей. Правда ведь?
— Да какой он опер? Ноль без палочки! Продажная шкура! Оборотень! С такими как он сейчас не шутят. По полной навалят показательно. Потом дома обыски проведут и я больше чем уверен, найдут много чего незаконного и лишнего. У тебя ведь наверное и семья есть? Ты бы о них подумал. Блин какое же ты чудовище а, просто противный! — Не выдержал Черный.
— Не надо меня ментам! Поехали в город! Я согласен! — Запищал Китаев.
Ни кто особо и не надеялся на его помощь. Скользкий и слабый был этот человек. Его уже потом спустя неделю найдут в своем же гараже застрелившегося из пистолета. Не обнаружат ни каких следов насильственной смерти. Просто был человек и не стало. Хотя какой он человек, так — ничтожество, будут говорить про него многие, кто знал его. Не напишут о нем в газетах и не покажут по телевизору, якобы о героической смерти сотрудника полиции. Просто погрузят в санитарный УАЗик и пролежит тело в Морге еще несколько недель, а все потому, что жену свою он давно променял на кучку зелёных бумажек, а детьми так и не обзавёлся. Потом закопают как собаку на дальнем углу кладбища, как отказника. Без горячих речей и толп расстроенных родственников и друзей. И не станут его поминать потом. Просто был человек и не стало. Кем жил, так же и подох.
Вот только жаль других людей будет, на которых у него дома нашли компрометирующие материалы. Начались быстрые аресты и полетели головы еще многих коллег и знакомых Китаева.
Алика уже через два дня после смерти майора посадили в СИЗО, за организацию преступной деятельности на территории области. Все мелкие фирмы так же попали под раздачу. Там в камере у него не выдержало сердце и он скончался. Все же возраст — так скажут врачи из изолятора.
В городе начался крупный переворот. Деловые люди не понимают что делать дальше, ведь все вокруг были повязаны между собой, всё было поделено и прибрано к нужным рукам. А теперь эта верёвочка стала разматываться. Людское стало государственным достоянием, нашлись очень крупные суммы и огромные бюджетные ямы. Все нити которые плели опера — лопнули. Каждый сдавал друг друга. Город погрузился в хаос и беспредел. Повылазили мелкие группы отморозков, которые раньше сидели без дела, стали промышлять разбоями прямо средь белого дня. Ведь как говорится — «Кот из дому — мыши в пляс».