Челядины – пленные, захваченные во время набегов и войн.
Уи – А.Л. Никитин полагал, что постоянный оборот, используемый в летописях – «ко уемъ», «къ оуемъ», «ко вуемъ», т.е. к дядьям (родственникам) по матери (ед. число – "уй"), – в ряде случаев не понятый последующими переписчиками, породил мифическое племя «ковуев» или «коуев».
Муж – здесь употребляется в значении «человек».
Полк – в древнерусском языке это слово обозначало не только не только войско, рать, но и дружков жениха, своеобразный свадебный поезд. Военными полками (согласно «Повести временных лет») с начала двенадцатого века обозначались воинские отряды, приведённые на поле боя отдельными князьями.
Пролог
От автора
Уже никто не сомневается, что историю пишут победители. Но записанное на бумаге, папирусе, пергаменте и даже высеченное на каменных плитах – не вечно. Войны, стихийные бедствия, умышленное уничтожение упоминаний о прошлом, переписывание летописей (хроник) для оправдания действий правителей в глазах потомков и поддержания нужного уровня патриотизма народонаселения... А потом историки начинают до хрипоты спорить, пытаясь понять глубинную суть произошедших событий в прошлом и доказать оппонентам свою правоту.
Сюжет моей книги вплетён в канву исторических событий, освещённых в самом загадочном литературном произведении древности – «Слове о полку Игореве». До сих пор доподлинно не установлено его авторство и время написания, но мне показалась интересным и убедительным предположение А.Л. Никитина, отражённое в его работе «"Лебеди" Великой Степи», что стало толчком и послужило источником вдохновения для меня. Также очень помогла книга Олжаса Сулейменова «Аз и Я», хотя его версия развития событий несколько иная, но он подошёл к прочтению текста, используя своё природное двуязычие, знание культурных взаимоотношений Руси и Поля, увлечение этимологией. Правда у каждого своя. Любая версия, даже самая невероятная, имеет право на существование. А вдруг она – и есть истина…
Но я ни в коем случае не претендую на историческую достоверность описываемых событий, потому что они разворачиваются в альтернативном пласте реальности.
Часть 1. Плач степных лебедей
Пролог
Весна 1185 года, где-то в степи
На солнце надвигалась тень. Всего лишь маленький её краешек зашёл на светило, дающее тепло и жизнь всякой божьей твари на этой земле, но в окружающей природе уже чувствовалось напряжение. Куда-то стаями летели птицы. Ещё недавно носившиеся над водной гладью реки стрекозы опускались на листья камыша и замирали, словно для них настала пора ночного сна. Замолкла песня жаворонка, доносившаяся из небесной выси, утих гомон птиц, насекомые прятались под листьями. Зато оживились лягушки, выводя свои громкие рулады и невежливо перебивая друг друга. Где-то в степи завыл волк. Ему ответил другой, третий. Спокойно стоявший до этого момента конь дёрнул головой, сорвал некрепко привязанную к ветке кустарника узду и ринулся в сторону, противоположную от страшных для него звуков. Ясный день сменился сумерками, а тень, наползавшая на солнце, всё увеличивалась и гасила собой его сияющие лучи.
Чем темнее становилось, тем ярче выделялись на фоне тягучего мрака, поглощавшего мир, огненные языки небольшого костерка, разведённого на берегу реки. Около него на сложенном вчетверо одеяле сидел подросток лет двенадцати или тринадцати. Когда его четвероногое средство передвижения сорвалось и унеслось прочь, он запоздало вскочил на ноги и, проследив отчаянным взглядом за убегающим животным, снова уселся на землю, нащупав выроненный только что предмет.
– С-скотинка трусливая, – сквозь зубы ругнулся он себе под нос, надел картонные очки с чёрными смотровыми окошками и поднял голову к небу, где остался лишь тонкий золотой серп.
Через некоторое время чёрный круг полностью закрыл солнце, и тогда по его краю вспыхнула сверкающая корона. Ради такого зрелища много веков спустя толпы людей будут выходить на улицу, вооружившись тёмными очками, защитными масками для электросварки и прочими подходящими предметами, чтобы своими глазами узреть красоту этого редкого природного явления.