Люда уступала ростом даже Вике, но одета была не менее элегантно. Тёмная короткая юбка скрадывала полноту, чему способствовала и пёстрая блузка с таким же пёстрым бантом на груди. Плечи и спина прятались под исключительно белой лёгкой кофточкой. Девушка вынула из красивой белой сумки, висевшей через плечо, целлофановый пакет с несколькими гроздями светло-зелёного винограда.
– Он без косточек и очень сладкий. Тебе, Проф, понравится, – пояснила Таня, философски поправляя очки на переносице. На Тане была розовая кофточка с широким поясом и большой пряжкой на талии. Розовую красоту дополняли короткая розовая юбка и такого же цвета босоножки на высоком тонком каблуке.
Одетый в светлую футболку и тёмно-синие джинсы Фёдор подошёл к кровати, оттесняя Вику и протягивая Володе руку:
– Здорово, Проф! Короче, как ты тут? Что тебя угораздило? Аппендикс?
Лицо Володи явно расцвело при виде друзей.
– Ну, пацаны-пацанки, душевно рад вам. А мама ничего не сказала, что вы придёте. Хватайте стулья от пустых кроватей, садитесь. Есть о чём поговорить. Тут корреспондент «Московского комсомольца» ко мне пришла. Зовут Катя. Будет писать что-то, и вы очень кстати. У меня новая идея родилась только что. – И пока ребята брали стулья от соседних кроватей и усаживались по левую сторону от Володи, он объяснял корреспонденту: – Это вот и есть мои пацаны-пацанки, с которыми мы придумали нравственный патруль.
– «Мы придумали» – это слишком громко сказано, – ввернула Татьяна, – так как это чисто твоя идея, а мы её просто поддержали. Но ты сначала скажи, что с тобой?
Володя скривил губы, словно отмахиваясь от вопроса. Но друзья смотрели на него вопросительно. Им никто ничего не успел рассказать. Тогда вступила Валентина Васильевна:
– Ребята, он и мне сначала ничего не хотел говорить по телефону. Это уж здесь я узнала от него, что его какие-то гады пырнули ножом в живот. Хорошо, что успели довезти сюда.
На этих словах раздался плач.
– Ты чего, Вика? – повернувшись к ребятам, тихо проговорил Володя. – Слегка только поцарапали. Не плач.
– Но тебя могли же убить? И как это среди бела дня? За что? – говорила она, еле сдерживая рыдания.
Люда быстро достала красивый расшитый платок из сумочки, прижала голову Вики к своей груди и зашептала, вытирая брызнувшие из её глаз слёзы:
– Викочка, не надо, а то и я заплачу. – Обращаясь уже к Володе, сказала:
– Проф, давай, рассказывай, а то её не успокоишь, пока молчишь.
– Да что рассказывать? Всё было просто. Я ехал в метро. Тут какой-то кибер с фиолетовым петухом на голове расселся и не хотел уступать старушке место. Ну, я его стянул со скамьи, он матом на меня. Я укоротил его кулаком, но очень слегка, чтоб он только заткнулся. Нос, правда, окровавил. Тут остановка и полиция уже поджидает. Там мы поговорили немного, кибера первым отпустили. А он зловредный оказался, как я думаю. Наверное, позвонил по мобильнику своим дружкам. Я от полицейского участка в метро пошёл на тренировку. Было ещё рано, купил мороженное и сел в парке на скамейке. Тут трое подгребли, решили подраться. Я усёк это сразу. Да они такие худосочные. Одного я достал ногой в зубы, другого мороженым в глаз, чтоб остыл. Третий руки вверх, сказал, что уходят. Я тут по глупости поверил и отвернулся от него, а он-то меня и пырнул. Я падаю, а они ходу от меня. Хотел сам перевязаться, да отключился. Очнулся уже в машине скорой. Оперативно сработали. Словом, пустяки это всё. Давайте о деле.
– Ну ладно, излагай, что ты ещё придумал. И не говори, что это мы вместе, тут уж не получится, – улыбаясь, сказала Таня.
Володя готов был отмахнуться, но одну руку продолжала удерживать мама, а ко второй шла трубка от капельницы, по которой медленно стекала какая-то жидкость.
– Тань, какое это имеет значение? – потом обращаясь к Кате, продолжил: – Главное, что мы все хотим что-то полезное для общества делать. Я бы даже сказал, что эта мысль родилась благодаря нашему новому учителю Николаю Гавриловичу, который напомнил, что его зовут так же, как автора романа «Что делать?» Чернышевского. У меня уже тогда мелькнула мысль в голове о том, что ещё до революции семнадцатого года передовые люди своего времени думали о том, что делать для блага народа. А почему же нам сегодня удаётся прозябать на нашей земле, хотя все почти грамотные, образованные? А Николай Гаврилович, как угадал мою мысль и предложил написать сочинения о том, что мы хотим в нашей жизни. То есть заставил нас прямо на уроке думать о самих себе и нашем будущем. Это классно! И мы задумались. А потом после уроков собрались на набережной вот именно этой нашей пятёркой и придумали патрулировать в школе, следить за культурой, которая должна быть нравственной.