— Иннокентий Андреевич?
— Да, он самый… Черкасов Иннокентий Андреевич…
— Ну присаживайтесь тогда… Иннокентий Андреевич…
Тот садится напротив меня, сразу же заказывает себе чай с пирогом и задаёт мне вопрос.
— О чём Вы хотели со мной поговорить?
— Ну, во-первых, не хотел, а рекомендовал… А, во-вторых, это я Вас слушаю по части компенсации…
— Простите? Что Вы имеете в виду?
— Ну это ж Ваши подопечные угрожали моей семье. А значит, в ответ я сейчас просто буду вынужден уничтожить Вашу. Включая отца, Вашу жену и обоих детей.
— Э-э-э… В каком смысле уничтожить?
— В самом прямом, господин Черкасов, в самом прямом. До смерти…
Ваши клевреты посмели угрожать моей семье. А я всегда воздаю сторицей и с процентами…
Мой собеседник заметно бледнеет и пытается ослабить ворот сорочки. Затем достаёт платок и вытирает вспотевший лоб.
— Господин Мулинский! Я никому не давал такого задания — угрожать чем-то Вашей семье…
— Ну это уже Ваши проблемы. Подбирайте, значит, получше исполнителей.
Вы же хотели отобрать у меня фабрику? Хотели. Вот и за это тоже придётся ответить.
— Чего Вы хотите?.. — хрипло интересуется мой собеседник.
— Компенсации, конечно…
… Через полчаса мы всё-таки с ним договорились. Я не трогаю ни его самого, ни его семью. Взамен Черкасов выкупает во Владивостоке груз американского парохода с контрабандой, захваченного нашими крейсерами.
А груз там как раз для меня нужный. Порох, медь, латунь… Вот этот груз Черкасов и выкупает, и потом доставляет ко мне на фабрику. Ну а я уже выкупаю его за полцены.
Для меня вообще бы отлично было, если бы бесплатно всё досталось, но увы… Хоть так, и то хлеб. Тем более про этот груз я и не знал даже. Про него Черкасову по его каналам сообщили.
Вот получу я этот груз и тогда мы с ним расходимся как в море корабли…
Ну а если, не дай бог конечно, с его стороны будет любое недружественное действие в отношении моей семьи, то тогда ему уже придётся хоронить своих близких…
А так, он и компенсацию мне сделал, и лицо свое сохранил.
Ну а потом я занимался своими делами. Забрал уже готовые бумаги, съездил за выполненными заказами. На своей фабрике опять побывал. Осталось лишь с утра сесть на поезд и ехать домой.
Ночью я спал как убитый. Устал за день всё-таки.
С утра я привёл себя в порядок, позавтракал и вышел к подъехавшему извозчику. Следом за мной мальчишка тащил мой чемодан.
С утра солнце грело совсем не по осеннему. И я был одет налегке.
Чемодан уложили и закрепили, я уселся на сиденье и тут то всё и произошло. Из едущей навстречу пролётки по мне начали стрелять из револьвера.
Как я заметил стрелка, я и сам не понял. Наверное его поведение как-то выбивалось из привычных рамок.
Но ещё до первого выстрела я уже вывалился из не успевшей стронуться с места коляски. Ушиб себе левый локоть, но успел. Только болью рану прострелило.
Поначалу, я даже подумал, что в меня опять попали, но нет, бог миловал.
Загремели выстрелы, заржали испуганные лошади, посыпалось разбитое стекло.
Я как чувствовал, в мундир с утра облачился, и с пистолетом в кобуре. Вырвав свой ПМ из кобуры, я открыл ответную стрельбу.
Первая пуля выбила щепку из их коляски, но зато все последующие пошли так, как надо. Две пули достались стрелку и одна вознице.
Крики людей, трели свистков дворников…
Я, морщась от боли, медленно поднялся с земли, потёр ушибленный локоть и огляделся.
Твою ж мать! Швейцар у двери сидит на земле, зажимая рану на ноге, а испуганный мальчишка-прислужник вроде как целый, но с мокрыми штанами. Одно из стёкол разбито.
Возница нападавшей коляски вывалился из неё. Но так как вожжи он так и не отпустил, то и лошадь сразу же встала. Я подхожу ближе.
Возница был уже готов, пуля попала ему в голову. А вот стрелок оказался ещё жив и начинает ворочаться.
Э-э-э! А морда то его лица мне, оказывается, знакома! Это тот самый пропагандист, с кем я столкнулся у ворот своей фабрики!
Хотя, если честно, то я думал, что это кто-то из людей Черкасова будет. Но ошибся.
— Доктора… Доктора мне нужно… — стонет этот урод.
— Какого тебе, на хрен, доктора? Ты же убийца! Так сдохнешь!
Я подбираю выпавший у стрелка из руки револьвер. Какой-то короткоствольный агрегат типа «бульдога».
— Я не убийца! На крови жертв взойдет новое справедливое общество…
— Ну так и пожертвуй собой. Сдохни во имя будущей справедливости.