Бандиты, оставив на земле с десяток тел, развернулись и рванули обратно под защиту деревьев.
И это всё, что ли? Две пулемётных очереди и они сдулись?
Ан, нет… Опять они мелькают среди деревьев. И даже стреляют по нам. А это ещё что такое?!
В стороне, прямо на самой дороге, с десяток человек выкатывают небольшую пушку и споро начинают её наводить.
Чёрт! Откуда они её взяли?
— По пушке! По пушке на дороге стреляйте! — ору я и начинаю садить туда из своего автомата.
Пулемёт от ворот присоединяется ко мне и тут же замолкает после пушечного выстрела. Снаряд, хоть и не попал прямо в ворота, но разрывается очень близко. С визгом разлетаются осколки.
И в это время из леса опять вываливается толпа и бежит на штурм. Вновь заговорил пулемёт на чердаке. Падают ещё несколько человек, но остальные продолжают бежать вперёд.
Снова стреляет пушка, но снаряд, видимо, пролетает мимо крыши. И тут…
Ду-ду-ду-ду-ду! — заговорил крупняк. От пушки летят даже отсюда заметные искры, разлетаются люди из её обслуги. Пушка как-то вся перекосилась и замолчала уже до самого конца боя.
А затем по набегающей толпе заработал и второй крупнокалиберный пулемёт, а следом и автоматы.
По толпе нападающих как будто прошлась коса смерти! Они кучами валятся на землю, в воздух летят какие-то куски.
Расправившись с орудийной прислугой к истреблению хунхузов подключается и первый крупняк. Над полем стоит натуральный вой ужаса…
Остатки нападавших разворачиваются и бегут назад, бросая оружие. Им вослед лупят пулемёты. А те всё падают, падают и падают… Крупняки почти одновременно замолкают, а затем опять начинают стрелять.
В лес успели забежать не больше десяти человек. Но крупняки всё продолжают стрелять. Падает несколько сбитых деревьев…
Стрельба затихает… Сначала перестали стрелять автоматы, а затем и пулемёты. Слышны лишь стоны и вой побитых бандитов…
— Примкнуть штыки! — я ору команду и сам цепляю к своему автомату штык-нож и меняю пустой уже магазин.
— Идём на контроль! Всех тяжёлых добить! Целых — обезоружить и связать!
Мы настороженно выходим из ворот. Возле них, уткнувшись окровавленной головой в пулемёт, лежит один из охранников. Второй номер расчёта зажимает рукой раненое плечо. Рядом с ним валяются две коробки с лентами…
Мы быстро осматриваем обоих. Первому, к сожалению, уже ничем не помочь. Осколок просто вскрыл ему череп. А вот второго надо срочно к медику тащить…
Оставив с ним двоих человек, мы выдвигаемся в поле.
Результат стрельбы крупнокалиберных пулемётов просто ужасает. Недаром хунхузы бежали отсюда впереди собственного визга!
Уж на что, вроде, казаки должны быть привычны, а и то некоторые еле сдерживаются, чтобы съеденное наружу не вывалить. А вот двоих из примкнувших к нам рабочих уже тошнит…
Это же бойня натуральная! Тяжёлые крупнокалиберные пули просто разрывали тела на куски! Повсюду валяются оторванные конечности, другие куски тел, разорванные кишки…
Стоит тошнотворный запах из дерьма, свежей крови и ещё чего-то…
На поле мы обнаружили всего лишь семерых боле-менее целых бандитов. Попадались, правда, и другие живые, но вот только кому из нас сейчас есть нужда возиться с бандитом, у которого, к примеру, рука оторвана или же кишки наружу?
Мы просто добили их из жалости, чтоб не мучились…
В лесу тоже валялись убитые, вперемешку с щепками и кусками деревьев.
За поворотом дороги у трофейных телег уже во всю распоряжались наши станичники во главе со Степанычем. На земле сидело несколько связанных китайцев в синих робах и валялись три трупа.
— Чего это их? Сопротивлялись что ли? — я кивком указал на убитых.
— Да нет… — ответил с видимым неудовольствием Степаныч.
— Оне нас увидали, да бежать было наладились, в отличии от энтих…
Ясно-понятно всё… В горячее боя завалили. Бывает…
— Ваши-то все целы? — спрашиваю.
— Да бог миловал нынче… Все живы остались…
— А я минимум одного убитым потерял…
— А хунхузы како же?
— А всё! Кончились почти все! Порешили мы их…
… Вечером мы подбивали результат сегодняшнего боя.
В общей сложности мы уничтожили больше ста двадцати хунхузов. Правда некоторых из них по кускам собирать пришлось, поэтому точное их количество и неизвестно.
Станичники с них лишь оружие, деньги да патроны в основном собирали, а вот от всего остального трупы освобождали уже обитатели Выселок.
Мы их призвали захоронить то, что осталось от бандитов, ну и разрешили прибарахлиться за счёт убитых. Отказавшихся не было почти. Даже некоторые бабы прибежали.