— Ты готов?
Мальчик кивнул. Миссис Коул поднялась. Ноги увязли в пушистом ковре.
— Всего хорошего, миссис Голдинг. Вам придется еще раз приехать к нам, чтобы уладить некоторые формальности.
— Разумеется.
Они пошли к выходу — миссис Коул и Томас за ней, все поправлявший свою сумку. В прихожей она не выдержала, обернулась, и коротко бросила:
— Давай сюда.
Томас молча протянул сумку.
Он был послушным мальчиком.
Их было потом еще несколько, этих семей. Благополучных и благонадёжных, считавших опекунство необходимой добродетелью, чем-то вроде налога обществу. Со временем миссис Коул стала думать, что Томасу было бы куда лучше в какой-нибудь неблагополучной и неблагонадёжной семье, что там он смог бы освоиться. Но такие семьи не стремились кого-нибудь усыновлять.
Когда Томасу исполнилось шестнадцать, единственный сын миссис Коул, который был всего на год старше, насмерть разбился. Вождение под воздействием сильнодействующих психотропных веществ. «Вы знали, что ваш сын употреблял наркотики?» Миссис Коул не знала. Она очень много времени проводила на работе.
Миссис Коул уволилась сама, не дожидаясь громкого разбирательства. До пенсии оставалось всего ничего, она пошла работать приходящей сиделкой — и забрала к себе Томаса.
С ним было непросто. Но миссис Коул знала его уже восемь лет, она успела выучить все его привычки, приемы, уловки. И Томас доверял ей. Не то, чтобы он ее любил — Томас не способен был кого-либо любить. Просто миссис Коул была своей. Она была константой в его мире, чем-то привычным и надежным, его тылом. Детство в приюте и бесконечная череда «ознакомительных» семей приучили его, что всегда нужно прикрывать спину. И миссис Коул прикрывала его. На нее можно было положиться.
Она многому научила его. Например, тому, что кошки — это неприкосновенные животные. По крайней мере, ее кот Барни. Со временем мораторий удалось распространить на всех кошек и собак, во всяком случае, соседских. Порой миссис Коул заставала Томаса за препарированием очередной лягушки, но предпочитала ничего на этот счет не говорить. Только один раз она спокойно спросила:
— Зачем ты это делаешь?
Томас задумался, а потом поднял на нее свои серые глаза, так странно контрастировавшие с темными волосами, и очень тихо сказал:
— В этот момент я что-то чувствую. Как будто я — это она. Понимаете?
Миссис Коул кивнула. А на следующий день позвонила психологу, к которому ходил Томас. Просто так, поболтать. Психолог была бывшей коллегой миссис Коул.
Когда Томас закончил школу, то не стал поступать в колледж, а уехал из их города в другой штат — работать на завод. Миссис Коул не спорила. Она тоже считала, что Томасу лучше работать с деталями, чем с людьми.
Он иногда приезжал в гости. Сообщал заранее, с той же безупречной пунктуальностью, с которой каждый день писал электронное письмо с описанием прошедшего дня. Письма эти были, по большей части, совершенно одинаковыми — смена на заводе не изобиловала интересными событиями, а после работы Томас всегда ехал прямиком домой — ужинать и спать. По выходным он сидел дома и читал — и еще иногда ходил в кино. Один.
Год спустя после отъезда от Томаса пришло письмо. Оно почти не отличалось ото всех предыдущих — только в конце была фраза:
«А я еще сегодня вечером я убил человека».
Мелкие магазинчики, которые держали латиносы и китайцы, грабили сплошь и рядом. Это было настолько обычным делом, что владельцы магазинов имели в бюджете отдельную статью — «непредвиденные расходы» — именно на такой случай. Вбегал пацан с пистолетом, наставлял его на продавца, требовал достать все из кассы, получал деньги и убегал. Иногда пацанов было двое. Иногда это был обдолбанный наркоман. Но суть не менялась.
Поэтому не было ничего удивительного, что именно в тот момент, когда Томас собирался взять с полки пачку крекеров, в магазин влетел чернокожий парень и начал кричать что-то неразборчивое. Впрочем, разбирать и не нужно было — нацеленное на кассира дуло все объясняло и безо всяких лишних слов.
Вот только кассир оказался непонятливым. Упертым. А может, у него в бюджете уже не осталось средств на непредвиденные расходы. Поэтому открывать кассу и отдавать деньги маленький китаец не захотел.
В первый момент грабитель немного смешался. Оно и понятно — он всегда брал «на испуг», быстро и без лишнего шума. Никакой стрельбы, никаких жертв. Можно было и сейчас развернуться и уйти — но парень уже накрутил себя, адреналин стучал в висках. Поэтому он вскинул руку — и выстрелил в потолок. Посетители вскрикнули и присели. Томас аккуратно поставил крекеры обратно. И сделал маленький шаг вперед.