Под омерзительной иконой воблоглазой гадины.
А лет через 60 жизнь радикально изменится.
Виртуальный мир вырастет до размеров вселенной, материальный мир скукожится.
Через 200 лет человечество навсегда оставит отравленную и испоганенную промышленно-потребительской цивилизацией Землю и перейдет в астрал.
Сделает то, что уже давно сделали разные уфо-элохимы на всяческих альфа-центаврах.
Потому что жить в материи станет энергетически бессмысленно и экологически невозможно.
Я вижу конец путинщины только на пути отставания России от навсегда уходящего в киберспэйс человечества.
Русские будут бродить в одиночестве по горящей радиоактивной свалке — Земле — и постепенно превращаться в трехглазых хорьков и безногих тараканов.
Когда у огромной нации не находится и тысячи граждан, готовых на смерть ради правды и справедливости — вся страна живет столетиями в позорном рабском болоте.
Такова Россия.
Вначале Путин и Медведев играли в бадмингтон, потом водили комбайны…
И от вас и от всего остального населения России требуется только одно — чтобы вы на все это смотрели и даже не помышляли об организации вооруженного восстания, мятежа, террористического акта.
Потому что всего остального они не боятся.
Вопрос стоит так — можете ли вы терпеть все это.
Убийства, государственное воровство и ложь.
Эти волны смерти в корыте.
Если можете — то вы обыкновенный русский холуй.
Если не можете — то или боритесь или уезжайте.
Бороться — бесполезно.
Об этом кстати свидетельствуют и все фонвизины-радищевы-Салтыковы-Солженицыны….
Их жизни, их труды прошли даром, их слова никого ничему не научили, их народ по прежнему любит ленина-сталина-андропова-путина и будет всегда боготворить ложь и хлыст.
Единственный путь сковырнуть путинщину — террор, вооруженное восстание — закрыт.
Или вы ждете, когда осатаневший народ «сам» взбунтуется и пойдет под путинские пули?
И вы его обожженными и отрубленными руками вытащите из пламени новой пугачевщины свои каштаны?
Поэтому — уезжайте!
Оставьте мертвых хоронить своих мертвецов…
Россия безнадежна.
Никакими усилиями — ни индивидуальными, ни коллективными не изменить ее подлой сути.
Бандиты, воры и холуи чувствуют себя в ней — как рыбы в воде.
Добрые и честные люди всю жизнь в ней страдают.
Зачем?
Почему я зациклился на совке
Ответ моим читателям, желающим узнать, почему я не пишу рассказы, действие которых происходит в современной Германии или в новой России.
Я действительно пишу об эпохе моего послесталинского детства, о застойном времени и о перестройке, о которых современные россияне ни думать, ни вспоминать больше не хотят.
Формально это так. Но я в своих рассказах опираюсь не на советскую ментальность, даже не на русскую культуру, а на образный строй старого немецкого и другого европейского искусства и на формообразующие схемы экспрессивного кино. В описываемых мной «квазисоветских» мирах нетрудно разглядеть чудовищ Брейгеля и Гойи, ощутить подлинность «Акка-тоне», сладость «Амаркорда», ужас «120 дней Содома» и мистику «Часа волка» Бергмана… Образованный читатель должен почувствовать в моих текстах холод стали резца Дюрера и мрачную силу мастеров «Дунайской школы», узнать резкие движения угрюмых розоватых масс с эротической графики Гросса, насладиться психо-цвето-музыкальными конструкциями Клее и Кандинского, распознать в квази-мужицких описаниях жестокий, разъедающий реализм Кокошки и Дикса, Шада и Шольца, Шлихтера и Хуббуха…
Работая на хорошо знакомом мне советском материале, я пытаюсь понять и показать природу человека и человеческих отношений, не только совков, людей вообще, используя любимые мной представления, средства и методы мировой культуры.
Вы спрашиваете меня, почему я не могу это делать на «человеческом материале» современной Германии или новой России.
Я прожил в Германии больше двадцати лет, многое тут пережил, со многими людьми меня столкнула тут судьба. Иногда и против моей воли. Например, с отвратительными неонацистами, с солдатами вермахта… Или с еще более мерзкими людьми — с бывшими сотрудниками гэдээровского КГБ — ШТАЗИ. 18 лет я живу с немками, говорю с ними по-немецки, более или менее активно участвую в общественно-политической жизни Федеративной Республики.
И тем не менее, я чувствую, что «ковш моего экскаватора» копает недостаточно глубоко, что я не понимаю по-настоящему ни личности немцев, ни их судьбу, ни их историю, ни их общество. Поэтому я охотно пишу о немецком искусстве, но никогда не пишу о самих немцах, никогда не использую мою любимую форму рассказа от первого лица, требующую перевоплощения в героя или в автора… Я пишу только о своем впечатлении от них, об их влиянии на мою жизнь или на жизнь человека, подобного мне. Так честнее.