— Клингоном? Тогда мне придется стать девочкой Сил из «Особи». Согласен?
— Ну нет. мне жалко твою спинку… оставайся сама собой, а я буду злобным греем.
— У греев кажется… глазки большие, а между ног…
— А у меня все будет ровно наоборот, голова маленькая, а член…
Начали собираться. Ральф был готов к отходу через пять минут, а Лени только через полчаса. Макияж, шляпка, сапожки… одну только сумочку выбирала минут десять… Женские заботы.
На базар решили идти пешком… потому что непонятно, где парковаться. Понаехали, небось, на своих паршивых Рено, пенсионеры из своих крысиных нор.
Пошли.
По дороге Ральф посматривал на фасады отремонтированных после Объединения шикарных домов, построенных в начале двадцатого века, и вспоминал, в каком плачевном состоянии они были во времена ГДР. Не только дома, но и мостовые, и фонари, и редкие в немецком мире неоновые рекламы, казалось, хвастались своей новой, добротной, надежной западногерманской плотью.
Оранжевые черепицы на крышах веселили глаза… а утробное ворчание мощных моторов БМВ и Ауди радовало уши и наводило на мысли о возможностях, подаренных историей бывшим водителям Трабантов и Вартбургов. Хорошо знающий своих соплеменников Ральф никогда не верил в то, что они смогут этими возможностями воспользоваться, но это знание уже не портило ему настроение. Сколько можно думать об одном и том же, терзать себя…
Старший сын Ральфа, Штефан с женой Синди умудрились выцыганить в банке кредит на открытие магазина сувениров. Получили деньги, сняли помещение на бульваре Брюль… компактное, удобное… купили мебель и товар… пригласили на открытие всех своих знакомых… дали объявление в местную газету… на радио… на открытии одетая в претендующее на «национальную» одежду безумное платье с воланами Синди раздавала детям конфеты и воздушные шарики. Штефан жарил для взрослых нюрнбергские сосиски… выставил восемь ящиков пива «Курфюрст». Устроили беспроигрышную лотерею. Выигрышами были наборы для литья оловянных солдатиков.
Через год примерно они позорно обанкротились…
Ральфу пришлось доставать из тайного загашника пятнадцать тысяч… иначе Штефана еще бы и посадили. Синди дала последние, отложенные на похороны, деньги старушка-мать.
Теперь Синди бухгалтерша в Мюнстере, куда ее увез новый муж, Михель, владелец авторемонтной мастерской при автосалоне. А Штефан начал было колоться, потом завязал… и живет то ли в Канаде, то ли в Новой Зеландии. Валит лес или овец пасет. Отношения между отцом и сыном, и так неважные, после банкротства магазина сувениров совсем испортились… Ральф конечно не смог удержаться от нотаций и поучений… сын не хотел все это слушать. Даже за глаза обвинял отца в своих бедах. Потому что Ральф — работал в Ратуше… и, по мнению Штефана, был одним из тех, кто «придумывает эти правила и налоги». Он имел в виду правила аренды недвижимости и особые налоги, которые в Германии устанавливаются городскими администрациями.
Эти правила и налоги, как считал Штефан, и разорили его уютный семейный бизнес.
На самом деле, виноваты были не налоги, а полная неподготовленность бывшего гражданина ГДР, по профессии инженера-конструктора швейных машин, и его жены, недоучившейся журналистки — к ведению торгового дела. Но разве кто-то добровольно признает свои ошибки? Гораздо легче свалить вину на других. Это делают и частные лица, и партии, и правительства…
Ральф первые десять лет после Объединения работал в отделе образования и спорта. Работу эту он получил, потому что еще в студенческое время организовал в городе протесты против лишения Вольфа Бирмана гражданства ГДР. За это его выгнали из технического Университета. Через пятнадцать лет Ральф был обласкан новой властью.
Помогал школам поднять зарплату учителям, искал спонсоров для постройки стадиона и ремонта бассейна.
Зарабатывал поначалу не много, но затем, после того, как еще десять лет проработал директором «Фабрики культуры», в которой наряду с городскими административными учреждениями. библиотекой, галереей современного искусства, минералогическим музеем, театральной кассой и несколькими магазинчиками. была и своя кондитерская, и рыбная лавка, и два кафе, и три ресторана, и парикмахерская, и даже несколько отделений банков… вдруг осознал, что не знает, как потратить деньги. К тому времени он уже щедро помог всем родным и близким, и не близким… Решил, что пришло время тратить деньги только на себя и жену. Потому что жизнь проходит.