Мне не хотелось больше в этот Парк. Видел картинки в интернете. Скука. Убожество. Как и все, что осталось от ГДР.
Мне хотелось и дальше идти по этому лесу… внутри призмы… чувствовать себя молодым и здоровым… и ни о чем не думать.
Вспугнули спящего оленя.
Олень вскочил, посмотрел на нас сердито, пробормотал короткое немецкое ругательство (клянусь!), помотал грандиозными ветвистыми рогами и прыгнул… приземлился метрах в двадцати от нас и умчался как скорый поезд.
Миновали еще один овраг. На дне его протекал ручей. Когда я его перепрыгивал, мне показалось, что снизу, из кристальной глубины на меня смотрит знакомое женское лицо. Наваждение.
А еще через несколько минут дорогу нам вдруг преградил… слон, размером с товарный вагон. Нет, не слон. Мамонт! Бивни винтами. Шерсть клокастая. Глаза красные от гнева. На брюхе мамонта была дверь. В двери было вырезано небольшое окошечко. Оттуда на нас внимательно смотрели две ручные вороны. Искусственные их глазки поблескивали как жемчужины.
Мамонт поднял хобот и затрубил… а затем… исчез.
А это что такое? Вокруг толстой ветки бука обвился пятнистый питон. На некоторых его пятнах проступала эмблема магазина Альди.
У корней дерева копошился… дикобраз. На крысиной его морде я заметил круглые роговые очки.
Рядом с ним порхали три слепяще-синие бабочки величиной со стопу иети.
Может быть тут, на берегу реки — микроклимат?
Или проклятый близнец привел нас потайным путем в частный зоопарк под стеклянным куполом, о котором никто не знает?
Вроде «Тропического дома» в Ботаническом саду?
После того, как у нас над головами пролетел, величественно поводя крыльями, огромный орнитохейрус, я решил, что свихнулся. Орнитохейрус бормотал: Посторонние в Парке явление нежелательное. Надо сообщить дирекции и пресечь надругательство… Хррак-хррак-хррак…
Алекс и его спутник шли себе, как ни в чем ни бывало… жестикулировали, вспоминали наверное студенческие проделки, гоготали… восклицали…
Все… движения руками и ногами они совершали синхронно.
В какой-то момент… две симметричные фигуры, маячившие у меня перед носом… наложились друг на друга… слились… стали одним человеком.
Этот образовавшийся из соединения двойников человек вывел меня за руку из густого кустарника на аккуратно заасфальтированную полянку.
Перед нами посверкивал в лучах полуденного солнца как бы игрушечный вокзал развлекательной железной дороги. Станция называлась — «Пальмира». На перроне росли пальмы. На одной из них я заметил обезьяну. Она ела большое красное яблоко и чесала у себя под мышкой…
На узеньком рельсовом пути стоял поезд, состоящий из смешного красно-зеленого паровоза и трех открытых пассажирских вагончиков, заполненных веселыми пассажирами. Все они были нагими…
Некоторые пританцовывали, другие пели… у многих в руках было итальянское мороженое и цветные воздушные шарики.
Гамадрил-машинист в смешной фуражке стоял рядом с паровозом на всех четырех, распуша свою роскошную шевелюру. Открывал пасть, украшенную длинными клыками, и пускал в воздух из специальной машины мыльные пузыри размером с арбуз. Увидев нас, он заторопился… быстро влез в кабину паровоза и дернул за шнур. Загудел гудок. Протяжно… А затем прогудел несколько пассажей из оперы Гуно «Фауст».
Несколько больших черных птиц взлетели с веток вяза.
Мой спутник потянул меня за руку… втащил в последний вагон… мы нашли два свободных места.
Поезд тронулся.
Я был ошарашен. Нудисты. Гамадрил. Фауст.
Поезд отлакирован, а вокзал — сияет свежими красками. В заброшенном Парке?
И почему вокруг все цветет как в конце мая?
А на душе так тепло и радостно?
Откуда взялись эти пассажиры?
По дороге сюда мы не встретили ни одного человека.
Пассажиры?
Нет… это были не живые люди, а большие деревянные куклы. И в руках они держали деревянное мороженое.
Как же это я обознался?
Попытался зачем-то вспомнить, какую рубашку носил Алекс, а какую его близнец. Но не вспомнил. Перед носом носилась синяя стрекоза… Отвлекала, путала мысли…
Я попытался отогнать ее, как отгоняют назойливую муху. Не тут-то было.
Она села мне на живот и пролепетала: Как же вы невежливы, господин артист! Разве вы не видите, кто я?
И вправду, это была не стрекоза, а Люси, моя недолгая калифорнийская подруга, выдумщица и забавница, молодая, привлекательная, в белом белье. Она сидела у меня на коленях и жеманилась.
Прощебетала: Посмотри, как тут прекрасно! На острове мормонов всегда лето… переезжай ко мне, будем любить друг друга как в доброе старое время.