Даже глухие его стоны услышал.
Сейчас он встанет и похромает ко мне… роняя на нечистый пол свои внутренности…
На голове его шлем с огненно-красным гребешком… в левой руке меч.
Как раз тогда, когда я решительно скинул с себя одеяло… ко мне постучали.
Нет. не во входную дверь… а в балконную.
В обманчивом лунном свете я разглядел фигуру человека.
Кто это? Вор?
Вор стучать не будет, а разобьет стекло и влезет. Значит, не вор.
А может быть, все-таки вор, проверяет, есть ли кто дома…
Привидение, мертвец, вампир, оборотень или еще какой-нибудь выходец с того света?
Не верю в привидения. Да и зачем духу стучать — он же может войти и сквозь стену.
Встал, завернулся одеялом и, стараясь не смотреть в темный угол, которого боялся куда больше балконного посетителя, подошел к двери…
На балконе стояла бомжиха. Грязная, страшная, в отвратительной одежде…
Старая или молодая — не разобрал.
Как она забралась на балкон четвертого этажа? Забралась. И барабанила в стекло. Настойчиво, но не очень громко.
Что мне было делать? В полицию звонить не хотелось.
Открыл балконную дверь.
Женщина, ни слова не говоря, проскользнула в квартиру… как собака или лисица…
И тут же кинулась в туалет.
А я сел. как был, в одеяле, обратно на матрас. Не удержался, посмотрел в темный угол. Никого там не было… только багровые разводы на почерневшем линолеуме, казавшиеся в лунном свете перламутровыми.
Я слышал, как она мылась… потом стирала белье. Минут через сорок вышла… в ужасной черной куртке на голое тело. Босая. Постиранное белье развесила, как могла — в туалете и на дверях.
Села рядом со мной… спросила хриплым, низким голосом:
— Ты кто?
Я назвал себя.
— Сигареты есть?
— Нет.
— Мартин где?
— Он что, тут жил?
— Жил. Где мебель, вещи?
— Не знаю. Выбросили, наверное. Я — новый жилец. А ты кто?
— Я Магда.
— Ты бездомная?
— Да, но прописана — тут.
— Мне маклер сказал, квартира сдается.
— Пусть твой маклер сам себя в жопу…
— Как ты влезла на четвертый этаж? Почему снизу не позвонила? Я бы открыл.
— Я звонила, звонок не работает. Пожрать у тебя есть что?
— Ничего нет. Кофе есть горячий. Сладкий. На, пей.
Магда жадно выпила мой кофе. Я наконец разглядел ее лицо. Худое как смерть.
Страшное, измученное, злое лицо. Наверное колется. А чтобы деньги заработать — проституирует.
— Хочешь палку кинуть? Дай двадцатку и вперед. В любую дырку.
— Нет, не хочу. А двадцатку дам тебе и так.
— Богатый?
— Нет, мне тебя жалко.
— Трахни меня, я чистая. Я не привыкла принимать подарки… У меня есть для тебя сюрприз… любишь сюрпризы?
Магда взяла мою руку и резко сунула ее себе в промежность. Я руку отдернул, но успел почувствовать там то, что там никак не должно было быть.
Магда громко захохотала…
Сбросила с себя куртку…
В следующее мгновение я пожалел, что впустил ее в квартиру.
Голая Магда заревела как гиена, кинулась на меня… несколько раз ударила сухоньким кулаком по лицу… начала душить. Острые как стекло ногти впились мне в горло.
Я был в шоке. Зачем она… он… делает это? Зачем? Я впустил ее в квартиру…
Только когда я испытал страшный приступ удушья… во мне проснулись сила и желание защищаться. С огромным трудом я отодрал ее худые, крепкие, как стальные клещи, руки от моего горла, не позволил ей вцепиться когтями мне в глаза, в нос, в уши.
Мы колотили друг друга кулаками, локтями, коленями. Мне казалось, в драке участвует кто-то еще… третий… Мартин?
Сцепились в бьющийся комок…
После пяти минут отчаянного боя, мне удалось наконец завернуть ей руки за спину, а потом и закрутить ее в куртку. Трудно было удерживать озверелую чертовку и одновременно раздирать на полосы мою майку. Но я осилил и это. Связал гадину.
А в рот ее вставил кляп.
Самое время было звонить в полицию. Не позвонил. Впал в прострацию и просидел, ничего не делая, минут тридцать.
Магда затихла, закрыла глаза. Заснула?
Попробовал с ней поговорить. Вынул у нее изо рта кляп.
— Какого черта ты на меня напала?
— Пососи, козел вонючий.
— Если кто тут и вонючий, так это ты и твой мертвый сожитель. Которого ты оставила тут протухать.
— Пососи… дерьмо собачье, русская свинья.
Магда набрала в рот побольше слюны и плюнула мне под ноги.