Поневоле спрашиваю себя — что же осталось тут от великого праздника явления Сына Божьего в мир? От дня рождения еврейского младенца из семьи плотника, распятого при Понтийском Пилате?
Увы, розовые упитанные ангелочки и незаконнорожденные потомки Николы Чудотворца, Вайнахтсманы, родные братья русских Дедов Морозов и американских Санта Клаусов — вытеснили того Младенца не только с рождественских открыток, украшений и всевозможных декораций, от уличных до интернетовских, но, похоже, и из умов. Вытеснили и кроткого Иосифа и таинственных волхвов и даже саму, разрешившуюся от бремени в ту зимнюю ночь, Богородицу.
Почему же, несмотря на запрограммированное разочарование и эстетическое возмущение, я каждый год по крайней мере один раз хожу на рождественский базар, хотя давно не ем сосиски и сахарную вату, не пью пива и глинтвейна и не покупаю подарки?
Может быть, потому что над киосками с сувенирами, над дымящимися жаровням и каруселями все еще надеюсь увидеть горящую Вифлеемскую звезду…
Пусть и электрическую.
Сейчас все говорят о закрытии фотовыставки Стерджеса в Центре фотографии имени братьев Люмьер в Москве. Мизулина назвала эту невинную выставку «пропагандой педофилии».
Посмотрел я на фото этой гниды… Мизулиной… и неожиданно вспомнил то, что трижды случалось со мной, во время моей скромной выставочной карьеры…
Была у меня выставка в Дрездене, в конце 90-х годов. В Кройцкирхе.
Это колоссальная церковь, которая кажется пережила бомбардировку с небольшими потерями. Там был отделенный от основного пространства зал — как войдешь, налево — специально для художественных выставок. Развесил я свою графику, прошло открытие, все вроде хорошо, меня похвалили…
А потом, дня через три, звонит мне ответственный — интендант или викарий — не помню — и говорит: У нас из-за ваших работ скандал.
— Какой, — говорю, — скандал?
— Скандал. У вас там «Ангел» нарисован с грудями. Верующие возмущаются, говорят, у ангела не может быть грудей! Они бесполые. Мы сняли эту работу.
— Уже сняли? Быстро вы реагируете на пожелания трудящихся! Кстати, вот к примеру архангел Гавриил — он явно мужчина, стало быть под одеяниями — у него член и яйца. Вы заметили, что все библейские ангелы — мужчины? А мне хотелось нарисовать ангела-женщину, чтобы не было дискриминации… надо было так объяснить вашим верующим…
— Если бы я начал что-то объяснять, выставку бы закрыли!
Другой случай произошел примерно в это же время в Доме актера города К.
Там огромное фойе. В этом фойе я показывал большую выставку графики. Работы были до полутора метров высоты. Был там и «портрет» еврея, изможденный такой был вид. Измученный жизнью и судьбой.
А в названии стояло что то вроде «в память об Аушвице».
И опять — на открытии, где публика художественная, никто мне слова не сказал, аплодировали, цветы дарили, а потом…
Звонит мне организатор и предлагает через час прибыть в дирекцию Дома актера. Я естественно о плохом не думал, а решил, что они хотят мою картину купить, и уже начал было размышлять о том, как на эти деньги душевую отремонтирую… красок накуплю… и черешни…
Встречает меня директор, сам бывший драматический актер… Мефистофеля играл… и говорит: К нам поступило коллективное письмо от публики. В нем утверждается, что вы издеваетесь над жертвами Аушвица.
Я опешил. К такому повороту дела готов не был. Начал что-то лепетать…
— Что вы? Я не издеваюсь… В нашей семье тоже есть погибшие…
Но смягчить Мефистофеля мне не удалось. Работу мне пришлось снимать самому. Кажется, даже две. так что в графическом ряду образовались прорехи.