Выбрать главу

Это судьба, и поделать с этим я ничего не могу, был и остаюсь русским автором, воспринимающим все через свой телесный болван.

Я перенес в тексте «Вторжения» донбасские ужасы — известные мне из непосредственных комментариев живущего в Донецке приятеля — на Берлин, на себя…

В тексте повести есть однако — возможно не достаточно явные — намеки на то, что ВСЕ, там описываемое, с самого начала (написанного в подчеркнуто, квази-протокольном, псевдо-документальном стиле) и до вполне сюрреалистического конца (герой прячется в картину Босха) — это особый вид самозащиты автора от наступающего хаоса, ползущего с востока и с юга…

Разумеется, солдаты всех национальностей во все времена ведут себя на оккупированных территориях одинаково: грабят, убивают, насилуют. Так вели себя немцы в Украине. Японцы в Китае. Так же вели себя советские в оккупированной Германии. Различия в интенсивности подобных зверств — происходят не из-за доброй или злой природы отдельных народов — во зле все равны — а исключительно от мероприятий командования по установлению дисциплины, порядка, законности. Там, где локальные начальники бездействовали — там воцарялся ад.

Мое описание «зверств» путинской армии в Берлине — выверено, продумано. По сути, герой «испытывает на себе» только хаотическую стрельбу перепившихся победителей по полупустым жилым домам. Именно так вели себя путинцы в Донецке-Луганске, стреляли по городу для запугивания жителей, а сваливали все на украинцев. И описанные мной грабежи — тоже реальность именно Донецкая. Так называемые «сепаратисты», в штатском и в форме, ограбили все банки, все магазины дорогих товаров, владельцы которых не успели вывести свое добро. Так что никакого «Голливуда» в этом тексте нет, а есть только перенесенные на Берлин реалии отвратительной бойни, устроенной путинской армией в стране-соседе.

Ответ придирчивому читателю.

Да, у многих моих литературных героев нет «внутреннего мира». Прогорел. Пропит. Провран. Раздавлен. Нет и развития личности, только хроническая деградация. Нет и эмпатии. Мира нет, есть мирок. Простой, как коробок спичек. В этом мирке — у кого страхи, у кого похоти, у кого дурь, деньги, водка… И единственное, что делает этих особей людьми — страдание и смерть.

Переводчику.

Время прошедшее и настоящее, глаголы завершенного и незавершенного действия — я мешаю вполне сознательно. Этот микс должен создавать особенный гротескный эффект «туннельного текста» (по которому автомобили ездят в разные стороны). Понимаю, что это по-немецки трудно передать. Или невозможно. Поэтому, прошу вас переписать эту главу по-немецки так, чтобы было читабельно.

Из записных книжек

ПОД ПЕРЬЯМИ

Венеция. Конец двадцатого века.

Жарко тут в начале августа. Каналы пованивают.

Но капучино вкусное.

Приехал сюда не ради Венеции, а чтобы посетить галерею Пегги Гуггенхайм.

Это та милая леди, которая завещала себя похоронить рядом с 14-ю своими любимыми собаками.

В ее прекрасном музее, выходящем оградой на Гранд-Канал, мне хотелось посмотреть одну странную картинку (Ива Танги).

Умница Пегги перестала собирать современное искусство где-то в середине шестидесятых — почувствовала, что эпоха искусства кончилась, и началось — непрекращающееся до сих пор — наглое шарлатанство.

Кончилась?

Разумеется, все подобные обобщения — что кончилось, что началось — это не более, чем субъективные спекуляции.

Но… европейское искусство действительно кончилось, умерло вместе с Малером, Скрябиным, Врубелем и подобными им великими людьми еще до Первой мировой. На его могиле выросли цветочки (клее-гессе-прусты-джойсы-кафки), которые хоть и были хороши, но классике все-таки уступали и как волны-последыши довольно быстро исчезли.

Вторая мировая война сорвала окончательно маску с «человека» и «цивилизации» и ДОКАЗАЛА бессмысленность, несостоятельность и «героического» и «человеческого» (индивидуалистического) искусства — и классики и модерна.

Ее главный итог — искусство, культура, цивилизация не спасают человечество от массовой бойни, от оргии самоуничтожения.

А гений, наука, технология, прогресс — только упрощают и ускоряют организацию и проведение массовых убийств. Истреблений.