Хрипло выдохнув, он попытался схватить меня за плечо, но ладонь уже не слушалась, и ужас, затопивший секундой ранее его глаза, сменился неконтролируемой паникой. Я тут же поднесла к его губам стакан с зельем, и, несмотря на опостылевший невыносимый вкус, в этот раз Малфой выпил его с жадностью. Глядя, как в дрожащие руки доходит зелье и безвольные желейные пальцы вновь наполняются костями, он облегчённо вздохнул и откинулся на подушки, прикрыв глаза.
Я как раз доставала палочку, чтобы наложить усыпляющие чары, когда мою руку накрыла его ладонь.
— Не нужно, Грейнджер. — Голос блондина звучал глухо, глаз он так и не открыл. — Хочу пожить с осознанием, что каждые несколько часов ты спасаешь мою шкуру.
Вздохнув, я посмотрела на часы. Подходило время добавления следующего ингредиента во втором котле.
***
— Гермиона, тебе точно нельзя отлучиться на завтра?
— Нет, Гарри. Ты же знаешь, что пока не нашлось человека, согласившегося добровольно отдать себя в заточение даже на несколько дней в неделю.
— Не представляю, как ты выдерживаешь всё это. — Лучший друг осмотрел мой кабинет и десяток таймеров, отмерявших каждый своё время. — Ты ведь совсем не общаешься с внешним миром.
— Вспомни наши школьные времена. Общество хорошей книги я всегда ценила выше, чем людское общение. — Это была старая шутка, но с каждым разом изображать улыбку становилось всё сложнее. На наш этаж никто не заходил, кроме обслуживающих эльфов, и я могла провести целую неделю наедине с книгами и спящими пациентами. Ах, точно, ещё и с Малфоем. При воспоминании о беловолосом волшебнике я не сдержала грустную улыбку. Истолковав её иначе, Гарри утешающе сжал моё плечо.
— Ну же, Гермиона. Кингсли вчера сказал, что невыразимцы нашли необходимый ингредиент, но его у них было настолько мало, что они не успели провести полноценные тесты и сейчас ждут свежую поставку. Единственное зелье было слишком сильным, отчего кости попросту срослись практически в цельную броню… — От представившейся картины меня передёрнуло, и Гарри улыбнулся, заключив моё тело в дружеские объятия. — Они, как и маглы, ставят опыты на мышах. Подопытная лишилась зрения, слуха, лапки выпрямились и больше не сгибались… Печальная участь, но это обнадёживает, правда?
Стараясь не представлять в таком виде Драко, я сглотнула ком в горле.
— Да, отличная новость. Когда, говоришь, они продолжат испытания?
***
— Сколько у тебя есть времени до следующего таймера? — Малфой сжимал и разжимал ладонь, разрабатывая вновь обретённые кости.
Я поставила поднос с зельем и остатками его обеда на тумбочку и кинула взгляд на наручные часы.
— Час до приёма костероста вторым пациентом и полтора…
— Должны успеть, — перебив меня, Драко резко дёрнул за руку на себя, и я неуклюже впечаталась в его грудь, охнув от удивления.
Не сказать, что это было уж слишком неожиданно. Когда проводишь столько времени с одним и тем же человеком, не замечать настолько выразительных взглядов становится невозможно. И все эти его шуточки, ловля моих пальцев губами и пересчёт веснушек… и волосы меж пальцев. Все эти невозможно интимные вещи подталкивали нас раз за разом к краю, за которым сложно было отделить личное и профессиональное.
Губы Драко заставляют подчиниться. Тонкие, сухие, они не терпели возражений, разгоняя своими отточенными движениями жар в моей груди. Едва язык скользнул вглубь моего рта, волна мурашек пробежалась вдоль позвоночника, и дремавшее пламя внизу живота разгорелось с новой силой. Он был горек, с привкусом зелья, которое сегодня старательно заедал обедом. Сильно потянув его за волосы, заставляя запрокинуть голову, я припала к худой шее поцелуем, срывая с его губ низкий стон.
Малфой не был бы Малфоем, если бы не вернул власть в свои руки. Притянул меня наверх, усадил на свои ноги, задыхаясь, одним резким движением сорвал через голову мантию колдомедика. Лимонная ткань приземлилась на пол, и склянки, лежавшие в её карманах, дружно звякнули, знаменуя наше обоюдное падение. Никто их не услышал. Наши руки были слишком заняты стягиванием одежды, а губы и языки изучали каждый открывающийся участок кожи. Я знала, что сладость кожных покровов была побочным эффектом регулярного принятия костероста, как пар из ушей при приёме бодроперцовой настойки, но совершенно не ожидала, что этот вкус настолько снесёт остатки моего здравомыслия и сдержанности. И когда он заполнил меня изнутри, из моего горла вырвался глубокий стон, и его глухое рычание стало мне ответом. Драко не был ласковым, он был неистовым, и нежность сейчас была не нужна. Зафиксировав мои бёдра, он вбивался в моё нутро так сильно и так быстро, как только мог. Я хваталась за его исхудавшие плечи, сминая белую кожу и впиваясь в неё ногтями. Волны чистого удовольствия накатывали одна за другой откуда-то из глубины, грозясь обрушиться на моё сознание непереносимым цунами. И в тот момент, когда это произошло и моё тело, подвластное удовольствию, содрогалось в его руках, в тот самый момент сознание затопил нестерпимый свет и, слыша ещё один гортанный рык Драко, я погрузилась в сладкое забвение.
Я очнулась от нежного массажа головы. Ноги, казалось, налились свинцом и пульсировали тупой болью затёкших конечностей. Меня встретил взгляд спокойных и серьёзных глаз, серых, как зимнее небо за окном. Прочистив горло, он сказал:
— До твоего таймера осталось чуть больше четверти часа. Думаю, тебе захочется привести себя в порядок.
Подавив желание сладко потянуться, я наконец-то ощутила холод палаты, когда его руки, скользнув по плечам, покинули меня. Разминая ноги, я собирала свои вещи, попутно одеваясь и прикидывая, стоит ли что-то сказать, перед тем как уйти к себе. Но, не найдя нужных слов, вышла, захватив с собой поднос с пустой посудой.
***
Рисуя сложные арифметические диаграммы на обнажённой груди Малфоя, я прикидывала, как ему сообщить о грядущем трёхдневном отсутствии. В принципе, наши отношения не подразумевали отчётности кем-либо, если вообще пару недель бурного секса можно назвать отношениями, но, так как другие пациенты уже были предупреждены, должен был знать и Малфой.
Неделю назад Гарри привёл молодую женщину с мягким голосом и железным взглядом. Со мной она вела себя приветливо, но, как только входила в палату, становилась ледяной королевой, отточено и чётко исполняющей свои обязанности. Неделю я вводила её в курс дела, три последних дня она тренировалась на четырёх пациентах из семи и завтра должна была отпустить меня на все четыре стороны на целых три дня.
Драко перебирал мои волосы, наслаждаясь посторгазменным состоянием, когда я, решившись, заговорила:
— Завтра я уеду на три дня. За вами будет ухаживать новый колдомедик.
Рука в волосах на мгновение замерла, но потом вновь пришла в движение. Спустя какое-то время он с усмешкой спросил: