Папе эта идея понравилась, и они снова и снова тренировались, чтобы кодовое слово четко врезалось в память, используя для этого любой удобный случай, – прогулки по лесу, поездки на машине и даже ожидание автобуса. Отец с сыном даже на практике проиграли ту ситуацию, рассказом о которой полицейский так сильно напугал Макса.
– Как ты поступишь, если незнакомый человек скажет тебе, чтобы ты пошел вместе с ним, пообещав угостить сладостями или показать милую зверюшку?
– Я отвечу отказом.
– А если он скажет, что родители это разрешили?
– Тогда я спрошу у него кодовое слово.
– А как называется наше кодовое слово?
– Кубик льда.
– Хорошо. А если человек не знает слова, что это означает?
– То, что вы его не посылали и ничего мне не разрешали.
– И что ты сделаешь?
– Тогда я громко закричу «На помощь!» и убегу.
«Кубик льда», – мысленно проговорил про себя Макс, осторожно спускаясь по ступенькам парадной лестницы в палисадник.
Утром папа короткий путь от дома к забору посыпал песком, но целый день шел снег, а Максу ни в коем случае нельзя было поскользнуться – от этого в модели космического корабля могло что-нибудь сдвинуться или вовсе сломаться.
Он уже предвкушал, как обрадуется Анна, когда увидит это творение. Она наверняка начнет его тискать, как всегда делала при встрече, обдавая своим приятным запахом. От нее пахло персиком, но это не было ароматом от средства для мытья волос. Ее благоухание определенно отличалось от запаха, исходившего от зеленого геля для душа марки «Дино», которым его всегда намыливала мама.
Сконцентрировавшись на том, чтобы не поскользнуться, и не выпуская из виду ворота, он осторожно открыл ногой калитку, а затем, уставившись на модель космического корабля, медленно пошел вперед. Однако Макс чуть было не уронил драгоценную ношу – так сильно напугал его чей-то незнакомый голос.
– Эй, малыш! – окликнул его мужчина, стоявший под старым фонарем, который, как и другие, в ту же секунду, словно по команде, зажегся, осветив эту небольшую, мощенную булыжником улицу.
– Да?
– Не подскажешь, где тут дом под номером шестьдесят пять?
Максу вовсе не хотелось задерживаться на своем пути к Анне, а кроме того, с каждой секундой становилось все холоднее и холоднее. Сам не ожидая от себя такого, он внезапно задал незнакомцу вопрос:
– Какое кодовое слово?
– Не понял, – удивился мужчина и посмотрел на Макса так, как будто тот разговаривал с ним на тайном языке, придуманном в игре вместе с лучшим другом Антоном.
– Не важно, – немного подумав, ответил Макс, решив все же помочь незнакомцу. – Как вы сказали? Дом номер шестьдесят пять?
Мужчина начал приближаться, но малыш не испугался. Да и чего было бояться? В конце концов, неизвестный не просил его идти вместе с ним, да и правила применения кодового слова вряд ли подходили к этой ситуации. Ведь перед ним стоял человек в форме почтальона, тянувшего по снегу тачку, доверху нагруженную почтовыми посылками.
Глава 5
Ни единого звука! Никаких шагов! Ни малейшего постукивания! Ничего!
Тилль Беркхофф вообще не понял, как брат жены столь бесшумно подошел к двери. Ведь Оливер Скания вовсе не был эльфом, способным легко, словно перышко, витать над землей. Обычно этот тучный комиссар по уголовным делам, весивший никак не меньше ста двадцати килограммов, привлекал к себе внимание уже одним только своим грузным топотом при движении. И не важно, было ли это связано с его появлением на месте преступления, или входом в комнату для допросов, или, как сейчас, прибытием с частным визитом.
Собственно, удивляться тут особо было нечему. Ведь в гостиной раздавался голос убеленного сединами диктора телевидения, который орал так громко, что в саду мог бы запросто приземлиться вертолет, и Тилль этого бы не услышал.
«– В эти минуты серийного убийцу Гвидо Трамница спустя всего десять месяцев после ареста по неизвестным до сих пор причинам переводят в отделение интенсивных методов лечения судебной психологии», – раздавался голос из телевизора.
Тилль включил громкость телевизора почти на полную мощность, чтобы не пропустить ни единого слова диктора, который комментировал ужасающие фотографии. При этом интонации говорившего были наполнены фальшивыми и самовлюбленными драматическими нотками, которые Беркхофф так ненавидел у ведущих.
«– В январе Трамниц был уличен в убийстве семилетней Лауры и ее матери Мириам Ш., а затем убийца привел следователей к месту нахождения еще одного трупа – шестилетнего Андреаса К.», – вещал диктор.