Звонок раздается в четыре часа утра. Доктор ощупью находит трубку на тумбочке, сонно рычит:
– Да! Кто это?
– Здравствуйте… – дребезжит в ухе рыдающий женский голос. – Это мама Саши Караева… Вы просили звонить, если что-то…
– Сейчас четыре часа! – раздраженно говорит доктор.
– Простите, но тут… тут такое!.. – женщина откровенно плачет.
– Да что случилось-то? – полностью проснувшись, доктор садится на кровати.
– До-ом о-обрушился-а! – воет трубка.
– Чей дом? Ваш?
– Соседни-и-и-й…
– Как обрушился? Взрыв?
– Не зна-а-а-ю-ю… Ночью вдруг все зашаталось, а потом пожарные, милиция, скорые… Доктор, это Саша, да?!
– Успокойтесь, – доктор проводит рукой по лицу, вздыхает. – Успокойтесь, я вам говорю! Примите успокоительное. И ложитесь спать. Завтра приведете мальчика ко мне. Всего доброго.Мальчик смотрит на календарь. Там шустроглазы розовый кролик жонглирует разноцветными витаминками «Чудо-юдо». Доктору календарь не нравится, но фирма, производящая витамины, говорят, спонсирует главврача. По крайней мере, та приказала развесить рекламу во всех кабинетах и настоятельно рекомендовала выписывать пациентам именно эти витамины.
– Скажи мне, почему ты придумал это стихотворение про дом, – просит доктор, внутренне содрогаясь от непрофессиональности вопроса. Он уже видел сюжет о разрушившемся здании на улице Самсонова в утренних новостях, как раз между сообщением о сгоревшем в аэропорту Анкары Боинге-737 и «новостью часа» из США – отец пятерых детей перестрелял всю семью, потом ворвался в супермаркет, открыл беспорядочную пальбу и в итоге застрелился сам. О доме на улице Самсонова сообщили следующее: произошла просадка грунта и конструкции десятиэтажного строения не выдержали. Дом сложился как карточный. Из двух сотен человек выжило семеро.
– Не знаю, – жмет плечами мальчик. – Захотелось.
– А сейчас ты можешь придумать какой-нибудь стишок?
– Не-а…
– Почему?
– Не хочется.
Доктор настойчив. Он злится. После разговора с мальчиком предстоит беседа с перманентно рыдающей мамашей.
– А что нужно, чтобы захотелось?
– Не знаю.
«Круг замкнулся, – думает доктор. – С „не знаю“ начали, „не знаю“ и закончили».
– Давай договоримся – как только тебе захочется придумать новое стихотворение, ты скажи об этом маме или мне, ладно?
– Ладно, – легко соглашается мальчик. – Маму позвать?
– Да, позови.
К удивлению доктора, мать не плачет. Она спокойна и даже где-то замкнута.
– Теперь вы верите? – спрашивает она.
– Во что? – удивляется доктор. – В то, что ваш сын может убивать словом? Нет, конечно.
– Тогда посмотрите, что я нашла у него под подушкой…
Доктор вертит в руках уже знакомый розовый стикер. На листке всего четыре строчки:Турецкий самолет
Отправился в полет.
Люди в нем летели,
А потом сгорели.
Доктор молчит, а перед глазами стоит мальчишеское улыбчивое лицо с ямочками на щеках.
– А потом сгорели, – бормочет он, сминая стикер.
– Что вы говорите? – не понимает женщина.
– Я напишу одному своему знакомому, – отвечает доктор. – Он очень хороший специалист по детской психологии. Пусть приедет, посмотрит. А пока… не давайте Саше ручку и бумагу. Впрочем, это бессмысленно.
– Может быть, в церковь? Мы все крещеные, но ходим не часто… – с надеждой спрашивает мать.
– Что? А, в церковь. Да, конечно, сходите. И постарайтесь его чем-то увлечь. Читайте с ним, занимайтесь, играйте. У него есть отец?
– Конечно, только он все время на работе.
– Пусть возьмет отпуск и займется сыном, – не терпящим возражений голосом говорит доктор. – А я пока подключу вот коллег… будем думать. Случай уникальный. И звоните, звоните, если что-то… Ну, вы меня понимаете.«Что-то» происходит следующим днем. Мать рассказывает, что они недоглядели и Саша старым фломастером написал по краю газеты: «Рыба не любит воду – хочет она на свободу». Доктор, едва мать мальчика читает ему это, бросается к компьютеру – и холодеет. Ленты информагентств передают о выбросе фенола на химическом заводе в Чебоксарах. Волга отравлена, массовый замор рыбы, ею усеяны все берега реки.
В самом конце рабочего дня мать мальчика звонит вновь.
– Теперь он написал вот это… – голос женщины плавает, то отдалясь, то приближаясь: – «Доктор нас лечить устал, под машину он попал». Не выходите из поликлиники, слышите?!
– Слышу, – зачем-то кивает доктор. – Не выходить. А если он завтра напишет, что у меня голова раскололась от мыслей, прикажете перестать думать? Нет, уважаемая, я выйду. Это и будет окончательной проверкой. А уж потом мы посмотрим, совпадение это или нет. В любом случае я отправил письмо своему товарищу в питерскую клинику, без помощи вы не останетесь. Всего доброго!