— Орлис, Арлетт, уж не знаю кто, но она только что угрожала доктору Гилбрайду.
— Что?!
— Он сообщил, что завтра улетает в Нью-Йорк. А она сказала, что он об этом пожалеет. Карл ужасно занервничал.
— Может, пора ему сказать, с кем он имеет дело?
— А ты точно знаешь, кто Маллош?
— Этот тип во второй палате. Если Маллош умрет, я хочу забрать тело.
— Если Маллош умрет, я хочу, чтобы нас с Карлом взяли под охрану.
— Что-нибудь придумаем. Я же тебе говорил, мне кое-кто помогает. — Он записал на бумажке какой-то номер. — Это секретариат здесь, в Бостоне. Они знают, как со мной связаться. Если с Херманном что-нибудь случится, просто позвони и сообщи им об этом. Подождем Кардозу. Когда Кардоза его опознает, мы арестуем Арлетт Маллош вместе с так называемыми пасынками и падчерицей и узнаем все, что нас интересует.
— Алекс, ты меня пугаешь!
— Я сам себя порой пугаю. Я понимаю, как трудно тебе было решиться мне помогать. Спасибо, что ты мне поверила.
— Кто тебе сказал, что поверила?
Джесси смотрела ему вслед. Он прошел по коридору и только на мгновение задержался у второй палаты. Пять лет…
И тут засигналил ее пейджер. На экранчике высветилось имя Элис Твитчелл и ее внутренний телефон.
— Доктор Коупленд? — сказала секретарша Карла. — Я в кабинете доктора Гилбрайда. Здесь мистер Толливер. У него разболелась голова — приступ мигрени. Вы не могли бы зайти и его осмотреть?
— Сейчас приду, — ответила Джесси. — Элис, вы случайно не знаете, где сейчас Эмили Дельгреко?
— К сожалению, нет, — сказала Элис.
Когда Джесси вошла, Истмен Толливер лежал на диване в приемной Карла, прикрыв рукой глаза. Сразу было видно, что ему плохо — его буквально трясло от боли.
— Истмен, это я, — сказала Джесси, наклонившись к нему.
— Понемногу стихает, — сказал он хрипло. — Со мной такое уже бывало. — Речь его была немного затрудненной.
— Давно это началось?
— Минут пятнадцать-двадцать назад, — ответила Элис.
Джесси осторожно отвела руку Истмена от лица.
— Глаза можете открыть? Так, прекрасно… Теперь, если можете, следите за моим пальцем.
Зрачки в норме, реагируют. Боковое зрение в правом глазу немного ослаблено. Правое веко слегка опущено.
— Истмен, покажите зубы, ну, как будто улыбаетесь.
Мышцы правой половины лица ослабли.
— Уже проходит, — сказал Толливер.
— Хорошо. Когда вы в последний раз обращались к врачу по поводу головных болей?
— Пару лет назад. Он сказал, что это мигрень.
— Вы принимаете какие-нибудь лекарства?
— Только те, которые продают без рецепта. Больше ничего.
Джесси подошла к стоявшей в стороне Элис Твитчелл.
— Элис, позвони в приемное отделение, попроси прислать ординатора и медсестру с каталкой, срочно, — сказала она. — Потом позвони рентгенологам и скажи, что мне сегодня вечером понадобится томограф.
— Хорошо, доктор. — Элис исчезла.
— Истмен, меня кое-что настораживает. Надо сделать анализ крови и томографию, — сказала Джесси.
— Вы уверены, что это так необходимо?
Появившийся в дверях Гилбрайд спросил, предварительно кашлянув:
— Что здесь происходит?
— Карл, привет! У мистера Толливера приступ головной боли. Тяжелый. Длится уже двадцать пять минут. Диагноз «мигрень» ему уже ставили.
Гилбрайд подошел к дивану.
— Истмен, как вы себя чувствуете?
— Спасибо, уже получше.
— Рад это слышать. Я заказал столик в «Фор сизонз». Время у нас еще есть.
— Карл, извини, можно тебя на минутку? — не выдержала Джесси.
— Да, конечно. В чем дело?
— Может, пройдем к тебе в кабинет?
— Совершенно незачем, — вмешался Толливер. — Карл, доктор Коупленд слишком обо мне беспокоится.
— Из-за мигрени?
— Карл! У Истмена были изменения в мимике правой стороны лица, немного затрудненная речь и некоторые нарушения зрения.
Гилбрайд пристально посмотрел на Толливера.
— Следите за моим пальцем, Истмен, — велел он, после чего повторил почти все то же, что проделала Джесси. — Ничего не нахожу.
Джесси так легко сдаваться не собиралась. Не важно, остались симптомы или нет. Важно, что они были. Многие серьезные неврологические отклонения трудно определить именно потому, что проявляются они не всегда. От назревавшего скандала ее избавил Толливер.
— Карл, послушайте, от хорошего ужина я никогда не отказываюсь. Но все-таки мне и самому хотелось бы убедиться, что все эти боли — банальная мигрень.