Алекс свернул в переулок, остановил машину, велел Кардозе прихватить с собой багаж — черную спортивную сумку. В похоронное бюро они вошли через служебный ход и сразу же отправились в подвал, где находились морозильные камеры. Алекс вывез каталку с телом и откинул простыню.
Вот оно наконец, подумал он. Пять лет жизни… Хорхе Кардоза наклонился и внимательно посмотрел на лицо трупа.
— Это не он.
— Что?! — Алекс схватил Кардозу за грудки. — Хорхе, посмотри мне в глаза и скажи, что это не Маллош!
— Бишоп, я не меньше вашего желаю этому человеку смерти. Он убил моих жену и ребенка. Он хочет и меня убить. Только это не Маллош.
Алекс медленно опустил руки.
— Не верю, — сказал он. — Я… я знал наверняка! А Арлетт? Ты ее когда-нибудь видел?
Кардоза покачал головой:
— Слышал только, что она очень красивая.
Бишоп накрыл труп простыней, закатил тело Рольфа Херманна в морозильную камеру, закрыл дверь. Он опять проиграл.
Весь день и вечер в Седьмой хирургии раздавались крики и стоны больных — кто-то просил помощи, кто-то требовал объяснить, что происходит. Карл Гилбрайд так и пребывал в шоковом состоянии и на окружающее не реагировал. У Маллоша возобновились боли, что только усугубило ситуацию — он раздражался на любую мелочь. В конце концов он потребовал болеутоляющего, отправился к себе в палату и лег.
Командовать парадом взялась Арлетт. Сестер посылали к больным только по одной и обязательно с сопровождающим. Один охранник неотлучно находился у поста медсестры, где сидели все сотрудники отделения, второй занимался взрывчаткой — закладывал ее у дверей лифтов.
Арлетт отозвала Джесси в сторону.
— У моего мужа усиливаются боли, — сказала она. — Я хочу, чтобы операцию провели завтра прямо с утра, а не днем.
— Сделаю все, что могу, — пообещала Джесси.
Под надзором Арлетт Джесси по телефону уговорила хирурга, который должен был оперировать с утра, перенести операцию в другую больницу — ввиду экстренных обстоятельств. Затем в сопровождении Армана она пошла осмотреть некоторых из своих больных и начала с Сары. Дыхание у Сары было учащенное.
— Привет, подруга! — сказала Джесси. — Сара!
— Ага… — с трудом проговорила она.
— Ты как?
— Ни… че… го…
Ответила Сара не сразу, пауза длинновата, подумала Джесси. Больше всего она боялась, что из-за застоя спинномозговой жидкости медленно поднимается давление. Закупорка могла возникнуть из-за швов, тромба или отеков отдельных участков мозга. Так могло дойти до гидроцефалии, и тогда потребуется срочное хирургическое вмешательство.
Черт бы вас побрал, подумала она, направляясь вместе с Арманом в комнату Тамики. Тринадцатилетняя девочка, как всегда, лежала без движения.
Джесси пододвинула к кровати стул и села.
— Привет, Тамика! — сказала она. — Тамика! Радость моя, посмотри на меня!
И вдруг руки Тамики Бинг едва заметно шевельнулись в сторону лаптопа, который лежал на переносном столике. Это было ее самое осмысленное движение после операции.
Джесси осторожно взглянула на Армана. Он стоял у двери и время от времени заглядывал в палату. Руки Тамики уже лежали на клавиатуре. Джесси передвинула стул так, чтобы видеть экран, где появилась фраза:
Соедините меня с телефонной линией, и я смогу выйти на связь.
Джесси пораженно смотрела то на экран, то на Тамику. Уголки губ девочки едва заметно поползли вверх.
— Что ж, дорогая моя, — сказала Джесси, стараясь не привлекать внимание Армана, — очень хорошо, что ты снова начала печатать. Ну-ка, покажи, что еще у тебя получается.
Мой друг Рики все время проверяет электронную почту. Я могу ему написать.
У Джесси бешено забилось сердце. Телефонный провод не был оборван, а валялся на полу. Она взглянула на заднюю панель лаптопа, чтобы понять, где гнездо модема. Если повезет, если очень повезет, удастся связаться с Алексом.
— Да, конечно, — сказала Джесси, — я сейчас принесу тебе лекарство. А ты пока отдохни. У тебя все так здорово получается!
Джесси сходила на пост, взяла красную тетрадь — карту Тамики Бинг. Никто не заметил того, что в графе «Состояние больного» она начала писать записку Алексу. Телефон секретариата уже был у нее в блокноте — она переписала его и аккуратно вырвала листок из тетради. Тут одна медсестра, у которой сдали нервы, разрыдалась, и это ненадолго отвлекло внимание Арлетт и Армана, а Джесси за это время успела сунуть листок в карман халата. Их реакция на плач натолкнула Джесси еще на одну мысль.