Ну, а главное -совсем не походила наша Эльза на типичную, по моим представлениям, немку. Я ведь смерть не люблю тощих баб!
Вот почему считаю - к вашему вчерашнему спору!- лучше наших русских женщин, хотя порой и полноватых сверх меры, вообще нет ничего на земле этой тощей…
Но дочка этого Вилли? Кто знает, может, вовсе и не была она чистокровной немецкой породы? Хотя и белокурая? Чем-то все же напомнила она мне в тот момент наших разбитных девчат с текстильной…
Я аж застыл, как в кино.
Не соображу, что делать-то?
А адъютант уж теребить начал: «Что предпримешь, младший лейтенант? Ведь к тому же, утверждает этот Вилли, что бегемотиха чувствует особое расположение к его дочке, потому как именно она за ней и ухаживает. А?»
Резо с Пашей подскочили: «Возьмем, товарищ младший лейтенант! Хороша ведь немка - будет все же скрашивать наше это задание, для боевых мужиков столь унылое!»
И все так серьезно смотрят на меня. Ждут то есть моего решения, Смотрят, не отводя глаз.
Адъютант, значит, вопросительно.
Вилли с беспокойством.
Резо озорно, по-кавказски.
Верзила Паша сбычившись…
И только одна Эльза - с легкой улыбкой! Словно зная, что никуда я не денусь…
Верите? Тут впервые я почувствовал себя командиром. Ощутил, что значит принимать решение за всех.
И пронеслось в моей башке что-то похожее на предвидение. Или около того… Во всяком случае, потом я не раз вспоминал мгновенное ощущение тревожности, желание отмахнуться от всего этого предприятия, что пронзило меня в те минуты!
Не буду врать - мне хотя тогда и мало было лет, да ко многому относился несерьезнее, чем потом. Это, впрочем, не моя заслуга - война делала нас всех взрослыми раньше времени.
Так что, принимая решение, я отлично видел и жадные взгляды моих ребят, и тревожную настороженность старика-отца, и особое внимание ко мне со стороны самой Эльзы.
А главное - мне самому-то она приглянулась с первого взгляда.
Чего уж там…
Теперь-то мне ясно: нужно было ее оставить в зоопарке, вместе со старухой-уборщицей, что тут же работала с ними. Тогда, быть может, не случилось бы всего того, что произошло с нами на пути в этот проклятый Кроблец!..
Но я посмотрел на Эльзу, на ее ладную фигуру, на шелковую эту грудь и сказал, стараясь говорить баском: «Хорошо. Время и в самом деле, товарищи, тревожное. Можно понять отца. Эльза отправится с нами».
Помнится, после этих моих слов все как ношу скинули.
А Эльза вдруг подошла ко мне близко-близко, чуть не касаясь, протянула руку и улыбнулась: «Данке шен, герр ляйтенант. Спа-си-ба ошень!»
«Спа-си-ба ошень…» Это они все говорили, когда на уличной раздаче получали пищу от солдатиков наших. Быстро научились!.. Чай, не сорок первый шел - сорок пятый…
…Потом она резко повернулась спиной да так завихляла бедрами к своей коляске, что мне в голову ударило! Я ведь тогда еще, по секрету, о женщине-то, как таковой, только понаслышке и знал* Вот кровь и бурлила…
А что дальше было? Эго, только что рассказанное, ведь даже не начало…
Ей-богу, сейчас вспоминаю, словно кино юлианско-семеновское какое гляжу! Однако как это теперь говорится по тому же ящику? «Вторую серию смотрите завтра».
Нет, правда, чего-то в сердце вступило: полежать требуется, откинуться на подушках…
А вам-то чего? Вон Петр сейчас вас снабдит новостями, подкинет про диковинное. Видишь, как газетами обложился?
Как говорит мой сосед по лестнице: «Юпитер, ты умолк, стало быть, на сегодня ты выдохся…»
2
- Как говорит мой сосед по лестнице, когда мы с ним коротаем перекур: «Юпитер, ты удивляешься, стало быть, ты слышишь правду».
Значит, общественность требует продолжения?
Ну что ж… Вторая «бегемотская» серия.
…Вышли мы в девять. И на удивление, эта махина Берта вовсе и не отбивалась, когда ее из клетки выводили. То ли потому, что чуяло сердце ее, тоской любовной объятое, наше человеческое участие? То ли потому, что дождик лил? Они ведь, гиппопотамы эти, страсть как любят слякоть всяческую.
Я про бегемотов, уж поверьте, теперь знаю больше, чем про родной баланс…
Ну, не форменная ли издевка над уставом? Ведь, смешно сказать, не обошлось без построения! Впереди бегемотихи шел Вилли - только что без флажка ведущего колонну. По бокам туши бегемотской - Резо и Паша с автоматами наперевес. А мы с Эльзой, как боевое прикрытие, сзади. Плюс коляска фуражная скачет-поскачет на ухабах и рытвинах. Дорога-то на Кроблец была всякая. От асфальта, как говорится, осталось одно воспоминание…