Наташу провели через большой зал в детскую, выполненную в зелёных тонах. На полу толстый мягкий ковёр. От горящего камина распространялось тепло. Удивило отсутствие игрушек. Возможно, игровая комната находилась в другом месте.
Лиутберт лежал в кровати и надрывно кашлял. Багровое личико с гримасой боли, покрытое каплями пота, вызвало жалость. Малышу было совсем плохо.
У ложа сидела Агна. Плотно сжатые губы и глубокая складка между бровями выдавали тревогу.
Его сиятельство, не скрывая беспокойства, прохаживался между ложем и кроваткой племянника.
Баронесса при появлении иноземки встала, приседая в приветствии.
Девушка кивнула в ответ, поворачиваясь к Бригахбургу:
— Господин граф, мне нужно переговорить с вами.
Он остановился, напряжённо выпрямляясь и вздёргивая подбородок:
— Сначала ты посмотришь Лиутберта, затем мы поутренничаем. Все разговоры после.
— Господин граф, я не буду осматривать мальчика. Пригласите ведунью из деревни. Она больше знает, чем я.
Смерив Наташу прищуренным взором, не глядя на баронессу, мужчина прошипел:
— Агна, выйди.
Дождавшись, когда за ней закрылась дверь, подошёл вплотную к упрямице, глядя на неё сверху вниз:
— Сколько? — натолкнувшись на её непонимающий взгляд и сведённые к переносице брови, нервно продолжил: — Сколько тебе заплатить за исцеление Лиутберта?
— Дело не в оплате, — качнула она головой. — Промыть открытую рану и наложить повязку — это одно, и совсем другое — лечить ребёнка, не имея понятия о болезнях внутренних органов. Руха вам поможет больше.
— Ведьма дала тра́вы. Они не помогают.
— Лечение травами — процесс очень длительный. Нужно набраться терпения.
— У тебя есть то, что ты давала моему сыну. Дай Лиутберту. Я заплачу, сколько скажешь.
Перед Наташей стоял мужчина: настойчивый, требовательный, не терпящий возражений. И он её не понимал.
— Господин граф, не всё меряется деньгами. Боюсь, здесь я вам ничем не смогу помочь.
Герард в порыве ярости схватил бунтарку за предплечье, разворачивая её к ложу племянника:
— Посмотри на него! Ты хочешь, чтобы он преставился?
Наташа отшатнулась, пытаясь вырвать руку, но крепкая хватка Бригахбурга только усилилась.
— На всё воля Всевышнего, — перекрестилась девушка в надежде на силы небесные и веру в них окружающих. Не так давно его сиятельство свято верил в неизбежность предначертанного.
— Не морочь мне голову, — он раздражённо перехватил её за плечо, силой толкая к ложу ребёнка. — Я видел Его волю. И я видел другое: выздоровление сына и твоё воскрешение. Ты излечила себя тоже, маленькая русинка. Лиутберт не должен отвечать за поступки своей матери. Ты ведь намеренно отказываешься от лечения, чтобы наказать Агну смертью её дитяти, полагая, что она виновата в твоём отравлении. А если ты ошибаешься?
Девушка, не ожидавшая такого поворота, почувствовала, как от лица отхлынула кровь. Вот, гад, как всё закрутил!
— А вы неплохой психолог, ваше сиятельство. Бьёте прицельно и больно, — такому ничего не докажешь. Он видел то, что видел и принял это за чудо. Или колдовство. — Где здесь умывальня? Мне нужно вымыть руки.
Граф лично проводил лекарку в умывальню, не отпуская её ни на шаг, будто она могла испариться.
У Наташи дрожали руки. Не от страха. Негодование сбивало дыхание, в глазах пёстрой рябью мерцали разноцветные точки. Этот дикарь посмел думать, что она способна на такую жестокую месть! Девушка, растирая ладони в воде, закрыла глаза, мысленно считая до десяти и обратно.
— Колдуешь? — усмехнулся «дикарь», складывая руки на груди и опираясь плечом о дверной косяк.
— Если бы умела — меня здесь давно бы не было.
— Вот как, — умолк сиятельный, глядя перед собой. — И чем же тебе здесь плохо? — загородил выход, широко расставив ноги, не давая русинке пройти.
Она небрежно толкнула его в бок, потеснив в сторону:
— И вы ещё спрашиваете?
Герард, скривившись, удивлённо выгнул бровь, разворачиваясь вслед нахалке:
— Может, ты шпионка? И задержалась потому, что не всё узнала, что нужно?
Не оборачиваясь, Наташа прошла к кровати больного:
— У вас есть тайна, ради разгадки которой нужно терпеть ваше общество? Может быть, она кому-то и интересна, но уж точно не мне.
Бригахбург дёрнулся, словно от удара:
— Тебе, может, и не интересна. А вот, кто послал тебя сюда… Сколько тебе пообещали золота? Ты ведь любишь золото? Или долг семьи отрабатываешь? Я дам больше.
Девушка всматривалась в лицо мужчины.