В очередной раз встретившись глазами с Таней, я заметила, что подруга показывает мне на свое запястье: время. Андреев заметил это тоже и приостановился, крепко взяв меня за ладонь.
– Мне пора, – сказала я, хотя он и так это знал.
Секунду он смотрел мне в глаза.
– Вера, скажите мне: Вы тоже это заметили?
Андреев глядел с надеждой, опаской и добротой одновременно, этот ребенок в теле взрослого мужчины.
– Разумеется, – прекрасно понимая, что он имеет в виду, ответила я. – Еще тогда, на кухне.
– Вы хотите, чтобы это продолжалось?
Для эффекта и выдержала паузу. Затем ответила абсолютно честно:
– Да.
С облегчением Андреев выдохнул.
– Вера! – уже довольно раздраженный голос подруги отвлек меня от мыслей.
– Я догоню! – крикнула я ей, и они с Вадимом вышли с ледовой площадки за бортик – разуваться.
– Я отведу Вас, – взявшись, как прежде, мы покатились к выходу с арены. – Как бы Вы описали это одним словом?
– Уютно, – не раздумывая, сказала я.
– Уютно… именно так, – кивнул Андреев, опуская забрало на лицо и становясь непроницаемым.
Мы не стали прощаться. Просто я пошла к своим, а он – не знаю.
– Это что вообще было? – сразу же налетела на меня Таня.
– Только то, что ты видела, – закатив глаза, я села разуваться. Как же, оказывается, устали ноги.
– Снова за свое, да? – уже веселее спросила она, решив меня подколоть. – Опять на взросленьких потянуло?
Мне стало противно.
– Не надо, – попросила я, но это прозвучало угрозой. – Ты так не говори. Ты же прекрасно знаешь…
– Ладно, извини, – осеклась она. – Ну, а все же?
– Да что тебе нужно? Решительно не пойму.
– Ай, да ну тебя!
– Таня. Я всего лишь пытаюсь жить дальше. Делаю то, что вы все мне только и советуете.
– Используя для этого симпатию других людей? Это гадко.
Я подняла на нее глаза, оставив шнурки.
– Гадко? – медленно переспросила я. – Гадко? Что ты можешь знать о гадостях? О том, как в этом мире все устроено подло и невыносимо! И не тебе говорить мне о том, как поступать не следует. Меня жизнь и так наказала. Сам мир – гадкий. И уж если в нем не выходит жить честно, жить чувствами, то я тоже сделаюсь гадкой. И может быть тогда этот мир меня примет, и я смогу быть в нем счастливой!
– Это не по-божески, – сказав это, Таня тут же поняла, что наступила на мину замедленного действия.
– Что мне ваш бог… – насмешливо сказала я, почему-то не закипев от упоминания о нем, а наоборот, как-то сникнув. – Где он был, когда все то со мной происходило? Он затыкал уши и закрывал глаза, ваш бог. Он сделал все, чтобы я отказалась в него верить. А теперь пусть пеняет на себя. Когда человеку уродуют душу, он больше никому и ни во что верить не станет. Тем более, в такие глупости, как божество. Он станет злым. А я – такой же человек, как все.
Таня замолчала. Она знала, что спорить со мной в вопросах религии и философии – бесполезно. К тому же в последнее время она немного побаивалась выводить меня из себя.
VIII. Тварь
Дома мы, однако, продолжили беседу, хотя я полагала, что Таня больше не станет разбираться в произошедшем на катке. Все вроде бы и так ясно. Но мне следовало извиниться. И это развязало ей руки.
– Знаешь, прости меня. Я слишком груба была с тобой на арене.
– Понимаю. Это из-за того, что Птица помирился с Викой?
– Может быть… Хотя, скорее, нет. Это из-за того, что ты решила, будто я стану использовать Андреева. Ты же знаешь, я не из таких.
– Так что тебя связывает с ним?
– Я не знаю, – честно пожав плечами, ответила я. – Помнишь, я рассказывала тебе, как он пришел на квартиру, когда я была одна?
– Естественно.
– Так вот, с тех пор… ну, как бы это объяснить. Вроде как хорошие знакомые. Мне с ним приятно. И ему со мной тоже.
– Еще бы. Показала себя с хозяйственной стороны, обогрела, накормила, вот мужик и заинтересовался. Его мотивы я прекрасно понимаю. Ну а ты-то чего? Вспомнила былое, как бегала за ним?
– Ты знаешь, поначалу – да. Едва увидела на пороге, ошалела. А потом вспомнила совсем другое… и как-то сразу все к Андрееву погасло. Я могла бы попытаться воскресить в себе давний интерес к нему, но сейчас понимаю – это невозможно. Только не после того, что случилось.
– Ты и правда не собираешься больше ни с кем заводить романтических отношений?
– Тут не я решаю… Сердцу не прикажешь. Таня, ну противно мне это, пойми. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова относиться к мужчинам, как прежде…
– Для души, а не для тела?
– Да. Именно, – вздохнула я.
Мы помолчали.
– А если Андреев захочет большего, чем просто приятно вместе проводить время?