Когда ползёшь, глотая клочья пыли;
Когда добра от зла не отличить,
Ты должен знать, что про тебя забыли,
И сделать всё, чтоб самому забыть.
Смешно. Я отвернулась от окна с неприязнью на лице. Любоваться снегом, этими полями и рощицами, покрытыми белой сияющей шапкой, когда внутри всё оборвано, мрачно и тоскливо? Этот мир отныне чужд мне вместе со всеми его красотами.
***
Пить чай, когда ложка упирается тебе в глаз, конечно, неудобно. Но я неистребимо русский человек, а мы по-другому не можем. Ну возьми и вытащи ты её, положи рядом, да пей спокойно! Но нет же – рука не поднимается. Дань национальному самосознанию. Уж лучше с прищуренным глазом, да вкусный чай пить, чем рационально, по-европейски, с неприятным на вкус, нерусским чаем сидеть.
Всё-таки «русскость» эта неискоренима. И не гордимся ли мы этим? Не улыбаемся ли мы самодовольно, слыша бессмертные строки, ставшие нашим гимном:
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить.
У ней особенная стать:
В Россию можно только верить.
Улыбаемся. Гордо. А как вы хотели? Мы же русские, и этим всё сказано. И так всегда было.
Сегодня меня постигла ещё одна удивительная вещь, кроме молодого мужчины с развитой нравственностью. Передо мной извинились. Да, неожиданность приятная, как и утреннее происшествие. Причем извинились, когда я уже смиренно настроила себя прекратить общение с этим человеком. По правде говоря, все эти людские ссоры, споры и недопонимания с недавних пор стали мне непонятны: это не имеет смысла, это – детскости, это недостойно поведения взрослого, мыслящего индивида. Ну как может позволить себе человек с поврежденной системой эмоций подобные всплески? К чему эта ругань? Меня это оскорбляет, и я считаю унизительным пытаться доказать свою невиновность человеку, который не стремится выяснить правду и не заинтересован в устранении конфликта. Он стремится лишь выпустить на тебе пар, заслужил ты того или нет, показать свой характер, избавиться от нервного напряжения.
Позавчера именно это и случилось между мной и моей одногруппницей, с которой я снимаю квартиру. Я была обругана, унижена, заткнута и выброшена за пределы узкого круга близких ей людей без возможности объясниться. Причины я так и не поняла. Да и вряд ли она имелась, дело тут было только в эмоциональном всплеске. А я попала под руку.
И теперь она просила прощения, повиснув у меня на шее, едва я шагнула через порог квартиры. Ну, точнее, это было около получаса назад.
Доев последний кусочек отбивной, я устало вздохнула. Пожалуй, она так и не поняла, что я даже не обижалась. Я просто отстранилась куда-то далеко от этого конфликта, потому что не ощущала ни вины, ни желания в чем-то оправдываться. Такие мелочи меня не интересовали, особенно на фоне основных переживаний. Да что там, на фоне них даже мировой кризис казался мелочью. Хотя это субъективизм, конечно, чистой воды. Но для меня номинирование явлений не меняет их сути.
Всё по-прежнему. Где жизнь, где радость? Где хотя бы реакции на происходящее вокруг? Где взаимодействие с людьми, да хоть с кем-то, кроме своей памяти? Всё машинально, всё на автомате, а я – полностью углубилась в себя, замкнулась и в одиночку переживаю своё горе, глубина которого более никому недоступна и невидима.
Нет, всё же, то, что она извинилась передо мной сама – чудо из чудес, которого я точно никак не ждала. Я полагала, что дальше наши отношения перейдут в режим открытой конфронтации, но всё кончилось непредсказуемо… неожиданно благополучно. Может быть, если отстраниться от главной беды, она решится тем же путём? Смешно и подумать. Да и не смогу я. Слишком эта заноза болючая. Как вытаскивать глубоко сидящий в теле раненого нож – только навредишь.
III. Гадость
Я не выхожу на улицу – там очень много снега и слишком красиво. А ещё сегодня у меня выходной.
Как невыносимо гадко. Гадко, гадко. Смотреть на чужую радость было бы приятно, если бы она была настоящей, а не такой же фальшивкой, как моя улыбка. К соседке приходит её парень, но я-то вижу, что они вместе не потому, что между ними нерушимая связь, а неизвестно почему. Они друг другу улыбаются, гладят друг друга, целуются, не понимая, зачем – так, просто, потому что так принято между влюбленными. Они друг друга даже не понимают. Как они могут быть вместе? И главное – зачем? Гадко. Как двое глухонемых, старающихся опознать друг друга. Этим двоим просто весело вместе, не более того. У них не кружится голова от одного запаха любимого человека, у них не подкашиваются ноги и сердце не выпрыгивает при встрече, у них от прикосновений к коже друг друга не происходит ничего – ни в глазах, ни в сердце, нигде. Они даже не смотрят друг на друга, когда находятся рядом. Не думаю, что это любовь. Оттого мне так противно наблюдать за их псевдочувствами.