— А где же обещанные пикантности? Пока вроде ничто их не предвещает.
— Еще увидишь. В общем, тот день выдался у нее поистине дивный, после стольких перипетий все уладилось, он был нежнее нежного и даже, как я сказала, обрел вкус к жизни. И у нее в тот день удачно сложилось с докладом и еще оказалось, что португалка очень приятна в общении, и с этого дня они всегда обедали и ужинали вместе.
— Они обе были единственные незамужние?
— По крайней мере, единственные, кто по вечерам оставался без кавалеров. Там были одинокие мужчины, из участников, но вечером они только и делали, что пили. По ее словам, весьма закомплексованные типы, и лишь хорошо выпив, они принимались ухаживать за обеими, представляешь, как противно. Какая мерзость — выпивший мужчина.
— Сколько лет было португалке?
— Если еще жива, ей примерно столько же, сколько моей соседке, она не уточнила. Но португалка была не разведенная, как наша, а незамужняя. Любовь у нее порой случалась, да все неудачно, и детей не было. Так что жизнь больше благоприятствовала соседке, чем португалке, у нашей хоть сын есть. Или был. В общем, главное — все сложилось очень удачно и очень быстро, они приехали во вторник и в тот же вечер, а потом и в среду, четверг и пятницу он ходил в море с рыбаками, но не в субботу, это единственная ночь, когда они не рыбачат. И все отлично, ведь в субботу они кончили заседания в половине пятого, не проводили еще одну сессию, с шести с чем-то до восьми, и ему удалось спокойно поспать в сиесту, она его оставила в покое до вечера. И разбудила, чтобы вместе поужинать в гостинице, и только тогда он познакомился с португалкой, а португалка хотела оставить их одних, но они уговорили ее сесть вместе. Он не проронил ни слова, больше всех говорила португалка, она фанатик своего дела и много всего рассказала о психологах Португалии. Но близился час долгожданной прогулки по пляжам при свете луны, и Сильвия напряглась. Она забыла сказать португалке, как лелеяла мечту об этой прогулке. Она-то мечтала гулять каждый вечер, но до сих пор ничего не выходило, надо было успеть в эту субботу, ведь он наверняка захочет и дальше каждую ночь выходить в море с рыбаками, а в следующую пятницу все участники конгресса разъедутся по домам. Но португалка повела себя очень тактично и, когда заговорили о прогулке, сказала, что оставляет их одних. Наверняка ей хотелось пойти с ними, но она вникла в ситуацию. И парочка отправилась гулять, они обошли пешком вокруг острова, я это проделала потом с ней, при свете полной луны, красота невообразимая, можно обойти весь остров за час с небольшим. По сути, это был единственный раз, когда они остались одни и могли поговорить, он все расспрашивал о сессиях, о себе почти ничего не рассказывал. Чуточку о том, как ушел из родительского дома, но, едва дошел до того, по какой причине он бросил любимую девушку и почему снова с ней сошелся, как остановился. Она видела, что он счастлив, словно в раю, и старалась даже не затрагивать особо интересовавшую ее тему, не касаться подробностей его повседневной жизни в Рио. Хотя, конечно, тогда ей больше всего хотелось узнать, почему он бросил девушку в тот вольный период его жизни. И раз уж ты просила пикантные подробности, она сообщила мне одну интимную деталь, весьма неприличную: она вообразила, что в какой-то момент он ее разденет, чтобы увидеть в лунном свете, она страшно хотела, чтобы он увидел, как чудный серебристый свет луны озарит ее кожу, и она станет молодой, свежей и красивой. Но он даже не пытался, и еще она не учла, что ночью может подняться довольно свежий ветер, и тогда захочется лечь в кровать и укрыться потеплее, обязательно ополоснув перед этим ноги, чтобы смыть с них песок. А по возвращении в отель он пригласил ее выпить по рюмочке чего-нибудь крепкого, а то они слегка продрогли. Мы с ней тоже выпили хорошего коньяку после прогулки. Я не хотела гулять, не из боязни устать, из-за нее, чтобы не ворошить прошлое. Но она жаждала как раз этого — все переворошить, и добилась своего, это был худший момент нашего там пребывания, когда она никак не могла поверить в то, что произошло позже. “Как можно отказаться от счастья, — говорила она, — он же был счастлив в те дни! В этом я уверена!”