Нигаи поняла это очень поздно.
Она наконец пересилила себя и смогла подняться на ноги, на ходу замечая новые клинки, виднеющиеся из рук Богини. Первые шаги дались слишком тяжело и медленно, и она едва не оступилась, оседая на колени, но всё же встала вновь и настойчиво двинулась вперёд. Следующий шаг стал более уверенным, и помутневший от боли взгляд стал более чётким, как только Нигаи снова сломала печать.
«Нужно больше, больше чакры!» — буквально изо всех сил впечатываясь ногами в твёрдую поверхность этого измерения, куноичи ощущала, как время перед ней будто растворялось. Секунды, словно податливая жидкость, перетекали в бесконечность, оставляя за собой стойкое ощущение застывшего времени.
Оно растворилось.
Времени больше нет.
Словно его никогда не существовало для неё.
Она, поддаваясь неторопливому течению оставшихся секунд, осторожно очертила его сильную спину взглядом и остановилась на границе между кожей и её белым подобием. Обито наконец остановился прямо перед Наруто, успев закрыть своим телом его. Нигаи плавно потянула руку вперёд, к нему, вожделея провести по нему ладонью снова, почувствовать тепло его плечей, рук, ощутить шершавую кожу подушечек его пальцев и измотанных битвами ладоней — но вместо этого неожиданно вернулась в реальность, выпуская остатки сил в мощные и молниеносные нити чакры.
Они достигли цели в считанное мгновение, цепко хватаясь за сильный источник чакры впереди.
Она остановила клинок.
Получилось?
Застывший оторопелый взгляд Обито сменился на испуганный и тут же расплылся перед её глазами, когда тот наконец осознал произошедшее и повернул голову. Клинок притянулся к её груди слишком быстро, не давая ей возможности подготовить сбитую циркуляцию чакры к очередному удару.
Только сейчас все ощущения вернулись к ней в удвоенном объёме, заставляя в эту же секунду сжаться и из последних сил выдавить глухой крик. Нигаи упала на колени, разбивая тонкую кожу в кровь, и открыла рот в попытке вдохнуть хотя бы каплю воздуха, но её лишь объял подкатывающий к лёгким пожар. Она обессиленно свалилась на бок, замечая только сменившийся цвет горизонта и то, что не так сильно вдавлена в землю.
Обито оказался рядом уже тогда, когда ощущения снова пропали: нервная система пала под натиском нечеловеческого объёма чужеродной чакры, оставляя работающим лишь кусочек сознания.
«Я наконец… смогла помочь… смогла спасти…» — она бы хотела сказать это вслух, объясниться и мягко улыбнуться ему, но сознание уходило слишком быстро. Перед глазами смазались кислотные очертания неба, когда отяжелевшие веки начали медленно опускаться.
Она жалела в этот момент только об одном: что не успела тогда поблагодарить его. За то, что она в конце концов поборола свой страх перед этим жестоким миром. За то, что она наконец стала сильнее. За то, что она смогла защитить дорогого ей человека. Того, кто сидел возле неё — она ощущала его слишком хорошо даже сейчас, когда едва могла различить происходящее вокруг.
Она защитила Обито. И Наруто… этого неизменно улыбающегося шиноби, который прямо сейчас спасает мир.
Уголки рта слабо приподнялись в полуулыбке, когда Нигаи представила перед собой счастливо улыбающегося Обито. Наверное, она бы очень хотела увидеть его улыбку.
— Обито… — Он вздрогнул и медленно перевёл взгляд к её лицу. Нигаи продолжала будто пробовать на вкус его имя. — Спасибо… за всё.
Комментарий к Глава 5: «Бесконечность»
Большая просьба дождаться эпилога!)) Он выйдет 28 августа в 15:00 по Москве
========== Эпилог ==========
Прошло несколько месяцев с момента окончания Четвёртой мировой войны шиноби. Селения понемногу оправлялись от всех разрушений, что принесли эти великие сражения, заново отстраивались жилые дома, с помощью не только ниндзя, но и обычных граждан восстанавливались многие постройки. Страны претерпели большой упадок, который требовалось компенсировать как можно скорее. Но это требовало больших затрат и, конечно, времени.
Какаши Хатаке, ставший Шестым Хокаге после Цунаде Сенджу, старательно и терпеливо налаживал жизнь в Конохе. Здесь шла крайне активная работа, поскольку деревня особо сильно пострадала в ходе нападения Десятихвостого.
Разумеется, работа Хокаге не ограничивалась лишь внутренними делами: он восстанавливал торговые связи с другими поселениями, регулировал конфликтные вопросы в близлежащих районах и наводил порядки в деревнях, где не было своих шиноби. Не без помощи феодалов страны Огня, конечно, которые, как отмечал новоиспечённый Хокаге, были чересчур благосклонны в последнее время.
Тем не менее, его не могли не радовать результаты, которые были заметны уже в первые недели активной работы. Несмотря на то, что поначалу людей не хватало — многие находились в госпиталях под чутким наблюдением ирьёнинов, — чуть позже и Великая Пятёрка посодействовала тому, чтобы Коноха как можно скорее оправилась от потерь и восстановилась. Хотя иногда Какаши всё же был не слишком рад такому вмешательству со стороны других Каге.
Мнения насчет Обито и Саске, с окончания войны заключённых в тюремных подземельях Конохи, разделились между пятёркой Каге буквально пополам, вынуждая Какаши примкнуть только к одной стороне. Это вполне могло быть чревато ещё одним конфликтом между странами, хоть и явно не в ближайшее время. И такая перспектива заставляла Хатаке как можно тщательнее продумать все возможные исходы тех или иных его действий и не спешить с решением.
Саске имел глаза, которые обладали ещё большим могуществом, чем риннеган и шаринган — ринне шаринган стал основной угрозой для мира шиноби сейчас. Глаза Обито были куда меньшей опасностью, однако могущество и сила, которые показал Обито Учиха, развязав войну, а также все жертвы, которым виной был именно он, не давали Каге закрыть глаза на его ситуацию. Быть прощённым он и сам не хотел и ко многому скоро стал безразличен, хотя частые разговоры с Какаши всё же приводили его в чувства.
Какаши, оповещая Обито о последних новостях, многое не договаривал. Особенно насчет самого Учихи. Хатаке считал, что мысли, нашедшие выражение в словах распалённых такой абсурдной ситуацией Каге, зачастую были слишком жестокими и несправедливыми, поэтому лучшим решением он видел умалчивать некоторые моменты, происходившие на собраниях.
Обито знал, что Какаши до сих пор стремится уберечь его. И хотя он почти всегда был холоден в отношении него, Обито видел искреннее желание помочь.
Обито сам принимал чакроподавляющие пилюли, но шиноби АНБУ всегда были рядом. Недоверие и пристальная слежка были не просто предсказуемыми, а закономерными. И только когда уставший Какаши в очередной вечер заходил проведать его, меланхоличный жест рукой принуждал шиноби покинуть помещение и оставить их с Обито наедине.
Саске отпустили раньше.
Как правило, позитивных слов с того момента от Какаши было не дождаться, а негативные темы он не поднимал. И если Обито сначала, как только стал чувствовать себя лучше (насколько только могли позволить ежедневно навещающие его ирьёнины), стремился разузнать побольше, то сейчас, по прошествию стольких дней, он почти отчаялся выяснить хоть что-либо о себе или…
— Что с ней? — как-то спросил Обито, и словно предвосхищающий этот вопрос Какаши не дал давящей тишине надолго затянуться.
— Про твою спутницу я мало что знаю, — коротко ответил Хатаке, краем глаза заметив нахмуренные брови и поджатые губы бывшего товарища, на что предпочёл лишь едва слышно вздохнуть.