— Ты дура? — говорю я, поднимаясь. — Забыла сценарий?
Она пожимает плечами:
— Сценарий тупой. Как и ты сам, Тёртый.
— Да пошла ты. Больше мы тебя не возьмём.
Я поднимаюсь и делаю шаг к ней.
Бац, бац, бац!
— Падай, ты убит! — говорит Толстая.
Земля поднимается и хлопает меня с размаху в лоб. Прямо под носом у меня оказываются полусгнившие картофельные очистки, невесть как сюда попавшие.
Во рту становится солоно, как, наверное, было у Толстой, когда она делала минет Сливе. Выплёвываю эту солонь на вонючие очистки у меня под мордой. Слюни почему–то красные, алые, тягучие и невкусные. И рот тут же наполняется снова.
Последнее, что видят мои глаза — жирная рука Толстой, поднявшая с земли портфель с пол–лимоном баксов.
Последнее, что видят мои мозги — её пизда, затерявшаяся в жирных потных складках маленьким глупым мышонком.