— Спасибо, — роняю тихо, когда он ставит мои вещи в прихожей.
— Всегда к твоим услугам, — отвечает с дежурной улыбкой.
Неловко обнимаемся на прощанье, говорим друг другу скупое «пока», он выходит, а я закрываю дверь.
Глава 60
Десять дней.
Прошло ровно десять дней с того самого, когда мы распрощались. Он не звонил, не писал, не объявлялся, а я выплакала все глаза, по вечерам опасаясь включать свет, чтобы случайно не увидел брат. Не знаю, как я буду объясняться с близкими. Не знаю, что скажу им. И не знаю, как набраться смелости и объявить мужчине, с которым был лишь ничего не значащий секс, что беременна.
Наверное, он будет рад. Ведь дети — это здорово. Маленькие розовощекие пухляши, разве есть на свете что-то прекраснее? Я о таком не знаю. Я предвкушаю, оттягиваю поход к врачу и разглядываю под одеялом в интернет-магазинах детские вещи. А прячусь, потому что меня пугают цены. И желание скупить разом все. Только бы не девочка: от милых нарядов будет ломиться шкаф, а кормить грудью до ее восемнадцатилетия точно не выйдет. Это при условии, что я так и останусь трусихой…
«Надо что-то делать!» — приказываю себе мысленно и решаю начать с теста. Да, его я тоже боюсь делать. Страшно, потому что одной.
Собираюсь и чуть ли не кустами крадусь в аптеку. Встаю в очередь, витая в своих мыслях, мимоходом слышу разговор фармацевта и старушки, а когда наступает моя очередь, брякаю:
— Тест на беременность, пожалуйста.
— Какой? — уточняет фармацевт с улыбкой.
— Вот этот, — слышу знакомый голос и хватаюсь рукой за прилавок, пытаясь удержаться на ногах. — Спасибочки, — лопочет Иринка и прикладывает к терминалу свою карту. Забирает тест и выволакивает меня на улицу, ухватив за локоть. — Кому-то крышка, — шипит мне на ухо.
— Кому? — переспрашиваю пискляво.
— Я пока не поняла, — отвечает с вызовом. — Либо тебе, либо Туманову. Но кому-то точно!
Как на буксире меня тащит до самого дома. Притоптывает ногой, пока я вожусь с ключами. Напирает на меня своим пузом, проталкивая в тесную прихожую. А потом прикрикивает:
— А ну рассказывай!
— Да все в порядке, — мямлю с неохотой.
Ира разворачивает меня лицом к зеркалу и тыкает пальцем.
— Это — не в порядке.
Я и вправду выгляжу не очень. Синяки под глазами, впалые щеки, глаза красные, веки отекшие. Вроде и ничего, если не приглядываться… или если не знать меня и вообще видеть впервые.
— Мы… мы… — всхлипываю, вновь роняя горькие слезы.
— Расстались? — ахает Иришка с ужасом. Хватает мою правую руку и вторично ахает.
— Не встречались, — реву белугой, разворачиваясь к ней и пристраивая голову на ее плече.
— Солнышко, перестань, — причитает сквозь слезы, — не плачь, Саш, мы сейчас подвал затопим! И что значит не встречались? Что за глупости! А ну рассказывай! — последнее в приказном тоне, да еще и за плечи меня хватает, отрывая от себя.
— Ну вот так, — слегка развожу руками и шмыгаю носом. — Не по-настоящему все было. Не проси подробности, не расскажу.
— Ой, да знаю я все ваши подробности, — закатывает глаза и скидывает балетки. — Пойдем сядем, стоять невозможно. Жарища… — с последним согласна, так что прямо на ходу стаскиваю сарафан и на кровать сажусь в одном белье.
— Что ты знаешь? — уточняю осторожно, сощуриваюсь на нее.
— Что Туманов втянул тебя в какое-то дерьмо, но Васька все ему простил, потому что не специально и вообще нормальный мужик. Нормальный же мужик, Саш… как так вышло?
— Ну, как… договорились на берегу, что ничего серьезного. Переплыли, не утонули, и на том спасибо.
— А он знает? — вертит тестом у меня перед носом.
— Сама еще не знаю, — огрызаюсь, выхватывая коробочку.
— Я не понимаю. Ты ж втрескалась, я не слепая.
— И что? — бурчу тихо. — Это не взаимно.
— Что? — удивляется и рявкает: — Ты дура, что ли?!
— Чего орешь? — отодвигаюсь от нее и хмурюсь.
— Он от тебя комаров отгонял! Гребаных комаров, Саша!
— А ты откуда знаешь?
— Оттуда, — ехидничает и кривляется. — Мужики в твоей семье те еще сплетники. Как засядут вечером и давай Сашеньку с Родионом обсуждать.
— Откуда знаешь? — повторяю свой вопрос.
— Ну так по громкой же, Господи! — взвизгивает Иришка возмущенно. — Не тупи!
— Да хватит орать на меня! — взвизгиваю в ответ.
— Так, дышим, — Ирина прикрывает глаза и делает глубокий медленный вдох. — Тупица, — бормочет на выдохе, а я недовольно кривлю губы и скрещиваю руки под грудью, пока она медитирует. — Ты еще тут? — удивляется, резко открыв глаза. — Быстро встала, трусики красивые надела, чем-нибудь бесстыдным прикрыла и бегом! Не, реально, что это за панталоны на тебе? Я себе такого даже сейчас не позволяю. Жуть. Мою пробабку в похожих хоронили.