— Я его сейчас грохну, — нервно посмеиваясь, выдает Зотов. Чешет голову и добавляет зло: — Я серьезно.
— Он пьяный, — бросаюсь к нему, удерживая правую руку. — Пьяные все дурные, Дим. Не надо. Остынь, прошу.
— Может, охладиться? — ухмыляется и идет к крутому берегу сбоку от плит, намереваясь сигануть в чем есть.
— Зотов! Даже не думай! Мне уже так похуй, я готов выкинуть что-нибудь эдакое, — паясничает, качая ладонью над водой. — Интересненькое!
— Да хватит уже! — визжу, не выдержав.
Топаю ногой и проваливаюсь каблуком в землю, неловко взмахивая руками. Зотов ловит меня, а Даня громко смеется.
— Сашка! Давай ко мне! Как раньше, а?
— Хрен тебе, — ворчу тихо и показываю ему фигу.
— Спускайся или уезжайте, — говорит серьезно. — Я не вылезу и проверять, окончательно ли я спятил, вы не будете.
Оборачиваюсь на Туманова и сразу же отвожу взгляд, потому что видеть его разъяренным откровенно страшно. Аж вена на шее надулась, так его захлестнуло.
— Че делать будет с этим дятлом? — вздыхает Зотов, тоже заметив перемены в Туманове и резко сменив гнев на милость. — Привязался я к нему уже. И Сашка права, он в дерьмище. Как до сих пор не захлебнулся неясно.
— Предложения? — «мило» улыбается Родион.
— На меня только не надо агриться, — осаживает его Зотов. — Вполне способен оценить ситуацию. Сашка белая уже от страха, отпусти.
— Пусть идет куда хочет, я ей не хозяин, — чеканит зло.
Разворачивается и идет в машину, громко хлопая дверцей.
— Ты слышала, — пожимает плечами Зотов и садится на берег, выдергивая палочку канареечника и засовывая ее в рот. — Тебе решать.
Стоит ли лезть в реку, где глубина метра три сразу от берега? Где поджидает пьяный и явно неадекватный мужчина, который совершенно точно начнет приставать? Однозначное «нет!» по всем пунктам. Но он снова ныряет и так долго не выныривает, что я начинаю расстегивать пуговицы на блузке.
Глава 20
Бюстгальтер у меня весьма скромный, верх от купальника и то зачастую откровеннее, но перед тем, как снять брюки, кошусь на Зотова. Тот нагло улыбается, даже не думая отводить взгляд, а я со вздохом отпускаю ремень уже расстегнутых брюк и вышагиваю из штанин.
— Какая задница, — шепчет Зотов восторженно, но, благо, слышу только я, от того игнорирую, садясь на плиту и пытаясь осторожно сползти по наклонной поверхности к воде.
— Осторожнее, — хмурится Даня, когда я соскальзываю и морщусь, и подплывает ближе, протягивая руку.
— Надо было меня перед дружком оголить, да? — ворчу, принимая помощь.
— Сейчас спрячем, — моргает и дергает на себя. Погружаюсь в воду и дыхание перехватывает, так холодно. — Сашка моя, — бормочет пьяно, скользя руками по моему телу.
— От тебя разит за версту, — кривлюсь и отворачиваюсь. — И это не как раньше. Раньше пьяным ты за руль не садился и в воду не лез. Раньше, Данечка, мозгов как-то поболее было. Приболел?
— Да, — хмыкает невесело. — Напрочь. Как ты ручкой помахала, так и поехал.
— Ясно, — закатываю глаза и пытаюсь отстраниться, но получается так себе.
— Ясно ей… ни черта тебе не ясно. Как тебе под другим мужиком, а, солнце? Нормально трахает? Лучше? Хуже?
— Ты, дебилушка, — стучу ему по макушке кулаком. Несильно, но раздражающе. — В чем претензия, не пойму? Ты от жены ко мне бегал. Трусцой, гад такой, — шиплю гневно. — Не умаялся? Ничего себе не стер?
— Хер аж горит, Сашуль, — паясничает и трется об меня своей палкой в полной боевой готовности.
И так противно становится, что самой нырнуть хочется, да поглубже.
— Перестань, — морщусь, с удвоенным рвением отталкиваясь от него.
— Ого, уже противно? — вскидывает брови.
— А ты думал, я с раздвинутыми ногами к тебе спущусь? На что ты вообще рассчитываешь? Что я буду глотать твои обещания и молиться, что не наскучу?
— Я разведусь, — выпаливает с жаром. — Клянусь, Саш, подам на развод. С отцом обговорю и сразу подам документы. Похер на бабки, у меня все есть. Все, кроме тебя!
Так смотрит на меня, чуть не плача. Скажи он мне это пару месяцев назад, да вот так, поверила бы. Да даже неделю назад. Даже пьяному. Забыла бы о гордости, обрадовалась и смиренно ждала, когда он сдержит слово, питаясь одними обещаниями. Впрочем, и сейчас верю. Но есть одно действительно большое «но». В машине заперся, пытаясь кого-нибудь случайно не прихлопнуть.