— О, Боже, — фыркаю и дергаю рукой, пытаясь закрыться, но он останавливает порыв и приходится задействовать вторую.
— О, да, — тянет с хрипотцой. — Ты понятия не имеешь, на что подписалась, детка.
Глава 21
— Долго еще? — кричу из спальни, сидя на кровати и дрыгая ногами в предвкушении.
— Ты не готова морально, — слегка повышает голос из ванной.
— Я готова! — утверждаю через лучезарную улыбку, стереть которую невозможно.
— Поверь мне, нет, — сдавленно смеется. — Тут целый костюм.
— О-о-о, Боже, — бормочу в ладони. — Выходи давай!
— Да погоди ты, говорю, костюм целый, — ворчит, явно во что-то пытаясь влезть. — Не мешай, женщина! Сиди смирно и жди. Я тебя дергал днем? Нет, я не дергал.
Бубнит там что-то еще, уже тише, не могу слов разобрать, а улыбка как приклеенная. Хоть и думаю до последнего, что дурачится и выйдет уже без всего, да и посмотреть не дал, что он там в сумку впопыхах затолкал, пока я со стенкой в его квартире сливалась. Растекаюсь мороженкой по хрустящему рожку под палящим летним солнцем. Так мажет, что не сразу понимаю, что в дверь звонят.
— Саш, посмотри в глазок, — говорит все также из ванной. — Зотов, что ли, не выдержал.
Подбегаю к двери и осторожно выглядываю.
— Это брат! — шиплю Туманову в дверь.
— Один?
— Стоит и дышит, значит, один, — отвечаю сердито.
— Понял.
Тороплюсь к двери и открываю, а Васька с облегчением выдыхает и опускает плечи, как-то враз осунувшись.
— Ты чего? — лопочу расстроенно и тяну его за рукав в прихожую.
— Чего-чего, — бормочет, делая шаг и закрывая за собой дверь. — Чуть не спятил за сутки. Кто так делает вообще?
— Так — это как? — уточняю осторожно.
— Звоню — не абонент, захожу — никого. Машина твоя с торца дома, а тебя нет. Раз пришел, второй, третий! — повышает голос и распрямляет спину. — Думаешь, у меня самые крепкие нервы? У меня жена на сносях, если ты забыла. Которая, между прочим, о тебе постоянно спрашивает. Что-то Сашка давно не заходила, на сообщения не отвечает, как у нее дела? Уехала что ль куда? А я без понятия! — театрально разводит руками и подается вперед.
— Вась, ну не психуй, — ласково к нему, заискивающе, а он только сильнее хмурится. — Ну прости. Забылась. Телефон разряжен, я его вот прямо сейчас на зарядку и поставлю. Прямо при тебе, хочешь? О! А может, борщ? Тефтельки? Ты такие любишь, Иришкина мама рецепт дала…
— Зубы мне не заговаривай, — продолжает вредничать. — Чем ты таким занимаешься, что даже телефон не зарядила? Ты в нем живешь! И почему у тебя под окном табуретка с кухни?
— Ну… я… эм… — тяну бессмысленно, пытаясь придумать достойный предлог и вдруг вижу, как его лицо вытягивается.
— Здрасьте, — брякает братец, поправляя служебное кепи.
Смотрит еще за мою спину, а у меня на губах снова улыбка рисуется и смешок из груди рвется. Медленно поворачиваю голову и вижу то, что развидеть уже не смогу никогда — Туманова в аналогичном брату прикиде, только развратнее и на голове у него аж фуражка.
— Вечер добрый, — как ни в чем не бывало здоровается Туманов и протягивает брату руку. — Родион.
Стискиваю зубы до ломоты в челюсти, также медленно поворачиваюсь к брату и отмечаю, как сильно он зарумянился. Держусь из последних сил, когда он пожимает Туманову руку, выдавливая ответную вежливость:
— Василий.
— Боюсь, я являюсь причиной беспамятства Александры, — доверительно сообщает Родион.
— Я понял, — брат снова поправляет кепи, шарит рукой за спиной и открывает дверь, делая шаг назад. — Я пошел.
Закрывается от нас, и я не выдерживаю и срываюсь в хохот. Через несколько секунд, все еще посмеиваясь, бегу на кухню, распахиваю окно и успеваю крикнуть брату в спину:
— Прости!
Васька, не оборачиваясь и не сбавляя шага поднимает руку и трясет в воздухе кулаком, а я снова хихикаю и закрываю окно, собираясь развернуться к Туманову, но он перехватывает оба моих запястья одной рукой, а через мгновение одного касается что-то прохладное и слышится щелчок.
— Ты арестована, — шипит мне на ухо.
— За что?! — возмущаюсь, вновь начав смеяться.
— За то, что мямлила, снова поглупев, а мне пришлось знакомиться с твоим братом в прикиде стриптизера, — поясняет охотно и не без язвительности, щелкая вторым наручником. — А теперь ты за это ответишь. И только попробуй закрыть глаза. Пошла!