— Даже звучит тупо.
— Так я тупая. Забыл ты, что ли? — приподнимаю брови.
— Иногда забываюсь, — отвечает серьезно и абсолютно несерьезно целует в нос. — Думаю, нам лучше уехать. Если будем слишком часто глаза Борисову мозолить, он точно во что-нибудь вляпается.
— Дима останется? — спрашиваю с надеждой. Пусть думает, что хочет, я переживаю за дурака и скрывать этого не собираюсь.
— Останется. Но ты должна понимать, что вечно он его караулить не будет, — встает и протягивает мне обе руки, легко поднимая. — И еще кое-что.
— Что? — задираю голову.
— Мы надолго встряли. Если останемся вместе, надо шагать по плану.
— В смысле помолвки? — лопочу и неловко сглатываю.
— Помолвки, подачи заявления, планирования липовой свадьбы. Возможно, сама свадьба. Гарантию, что Борисов дождется окончания спектакля я дать не могу.
— Не настолько тупая, — ворчу, опуская голову.
— Я должен был обговорить все еще раз. Не хочу ставить тебя в ситуацию, в которой ты меня возненавидишь. Достаточно того, что из-за меня…
— Из-за тебя он решил развестись, — перебиваю его бодро. — Так что знаешь, спасибо.
— Пожалуйста, — слабо улыбается и кивает на забор.
Идет первым, я — следом. Печет за грудиной, кишки морскими узлами закручивает. А в голове мельтешит манящая мысль, что эти психи со своими турнирами еще долго не начнут действовать. Мое долго. И мое счастливо.
— Какой план? — спрашиваю уже в машине.
— Мне все-таки надо поработать пару часов. А ты в это время можешь поплавать.
— Тогда надо найти безлюдное местечко.
— Зачем? Мне не мешает окружение.
— Я не хочу опять ходить в мокром или ехать в коротких шортах без белья, это негигиенично.
— А купаться голой? — строит недовольное лицо, а я деловито пожимаю плечами.
— Купальник от воды не спасает.
— Поработал… — выдувает, плавно трогаясь.
— Следующий квартал точно спокойно закроешь, — ободряюще похлопываю его по руке, вживаясь в роль.
— Почему?
— Либо натрахаемся, либо разбежимся.
— Ты явно недооцениваешь мою тягу к сексу.
— Ого! Прикуплю смазку, если увижу по скидке.
— Ты явно недооцениваешь мои способности…
— Продемонстрируй мне свою выдержку, будь настоящим мужчиной! — подначиваю со смехом. Через полтора часа скулю из воды: — Родь, я замерзла!
Туманов резко захлопывает ноутбук, откладывает его в сторону, срывает очки и подскакивает на ноги, через спину стягивая футболку. Потешаюсь над ним ровно до того момента, пока он не забегает в воду с разбега, поднимая столб воды руками и окатывая меня с головой. Зажмуриваюсь и отворачиваюсь с визгом, а когда разворачиваюсь, чтобы достойно ответить на хамство, он хватает меня за шею и врезается в мои губы с обезоруживающим поцелуем.
— Черт, Сашка, ледяная, — отстраняется совершенно не в тему.
— Пофиг, — бормочу с закрытыми глазами, притягивая его голову обратно. Обхватываю его крепкое тело ногами, целую и фыркаю от неожиданной мысли. — Интересно, как ты выглядишь без бороды? — разглядываю его, подавшись назад.
— Как дитя, — хмыкает, поглаживая мои ягодицы в воде.
— Хочу посмотреть, — заявляю убежденно.
— Хочешь — посмотришь, — улыбается и разворачивается к берегу. — Греться. Сейчас.
— Н-е-е-т, — хнычу, обхватывая его шею руками и утыкаясь в нее же носом.
— Да, — отрезает. — Греть тебя в этом болоте я точно не стану.
— Нормальная вода, — бурчу тихо, чувствуя, как тяжелеет мое тело с каждым его новым шагом.
— Нормальная, когда не в тебе. Я собственник и делить тебя с толпой микроорганизмов не намерен.
— А если и я собственница? — спрашиваю тихо.
Родион садится вместе со мной на берег и накидывает мне на плечи свою футболку, расправляя по спине.
— Я не из тех, кто трахает все, что движется, — отвечает серьезно и несерьезно шлепает по мокрой попке. — Достаточно, чтобы двигалась одна. Намек уловила?
— Так точно, — поправляю воображаемую фуражку и киваю с жутко деловым видом.
Целуемся. Долго, с удовольствием, неторопливо. Ласкаемся, гладим друг друга по еще влажной после купания коже. Трусь о него совершенно бесстыдно, возбуждены оба до предела. В момент «икс» он шарит рукой по траве, находит свои джинсы и лезет в карман за презервативом.
Раздраженно выдыхает.
— В машине? — стону с отчаянием и смотрю вбок.
До нее метров пятнадцать, из-за деревьев еле проглядывается. Да мы и сами с трудом пробрались, путь обратно кажется непреодолимым в таком состоянии.