— Я тоже не сразу допер, — хлопает его по плечу Даня, выражая сочувствие.
— Одна только поправка, Сашуля, — Зотов делает шаг в сторону забора, продолжая обнимать меня. — Думаю, сначала некто все же разрядил обойму. А когда деревня начала оживать, уже драпанул. Стопудово решил, что кто-то из местных за симпотной девкой по окнам палит.
— Дождей не было, — поддерживает Туманов, снова включая фонарик. — Допустим, детектив успел добежать до забора. Срезал, с калиткой решил не возиться. Так что бежал примерно так… — сворачивает с тропинки, оглядывается на дом и идет в сторону забора, выхватывая светом фонарика пятачки земли.
У самого забора останавливается, идет немного вдоль, а мы обходим участок за забором и присоединяемся к нему.
— Вот! — останавливает его Даня и приседает. — Похоже на кровь. Брызгами.
— Достали, когда перелезал, — соглашается Туманов и ловко перемахивает через забор. — Пошли будить соседей. Саш, ты самая безобидная с виду, постучишь.
Мужчины — врассыпную, я — к двери.
Стучу, через минуту еще раз, пока не вижу, как шевелится штора у окна рядом.
— Здравствуйте! — говорю довольно громко. — Я Саша Колосова, Ивана Сергеевича ищу!
— Ну а хули фантазировать, — бормочет Зотов из-под лестницы.
— Он следил за мной, — шиплю себе под ноги. — Если тут и в сознании, подумает, что с Даней. Ну, что свои.
— Или что с тобой тот мудозвон, что грохнул твою подружку.
— Блин, — брякаю и морщусь.
— А имя кто сообщил? — хмыкает Даня. — Нормик. Молодец, солнце. Ждем.
— Тачка его в сарае. Точно тут, — сообщает вдруг Туманов и гремит на всю округу: — Сова! Открывай! Медведь пришел, — последнее добавляет бормотанием и чешет бровь, а я начинаю сдавленно смеяться и в этот момент открывается дверь.
— Здравствуйте, — передо мной стоит женщина лет пятидесяти и кутается в шаль поверх ночной сорочки. Черные с небольшой проседью волосы заплетены в тугую, слегка растрепавшуюся косу, стройная, высокая, с большими глазами. Выглядит не сонной, а уставшей: щеки впали, под глазами синяки, большие голубые глаза смотрят с тревогой. — Все? — спрашивает женщина, а я киваю:
— Четверо.
— Проходите, — она отступает, давая дорогу. — Иван в комнате. У него жар, лихорадит. А я оставить не могу, чтобы до города за лекарствами доехать, и послать кого боюсь, чтобы не узнали, что он тут, — делится со мной переживаниями, провожая.
— У меня есть, — суечусь и достаю из сумки то, что не допила сама. — Тут и антибиотик, лишним не будет, держите.
— Слава Богу, — с облегчением выдыхает женщина. — Смотреть на него душа с телом расстается. Очнется, скажет, что в порядке и снова проваливается.
— Эй, мужик, — Зотов осторожно опускает на корточки рядом с постелью. — Нормально все будет. Ща Арсюше наберу, прикатит, солнце встать не успеет.
— Как и я, — хрипло отзывается мужчина. — Нога.
— Да вижу я, не слепой, — вздыхает Дмитрий.
— Прости, я… — бессвязно блеет Даня.
— Порядок, — с трудом выговаривает детектив. — Кто ж знал, — хмыкает. — Леночка чудо.
Женщина быстро опускает взгляд и теребит уголок шали, а у меня складывается впечатление, что мы помешали.
— Вы знакомы? — спрашиваю у нее, пока мужчины пытаются поговорить с детективом.
— Познакомились, — смущенно улыбается Елена. — Я как мужа потеряла, все ночи без сна. Восемь лет уже. Слышу — стреляют. Мой-то охотником был, не спутать… выбегаю на крыльцо, вижу, как гонят, точно зверя. Зову его, сама ружье вскинула и в ответ им, нелюдям. В воздух, конечно, но…
— Ого, — брякаю и веду плечами, стряхивая мурашки.
— Боюсь только, как бы не вернулись, — заканчивает, глядя на меня с болью.
— Кишка тонка, — заявляю дерзко. — Да и сколько уже прошло? Раз сразу не приехали… — бормочу уже не так уверенно.
— Проверять не будем, — подходит к нам Туманов. — Елена, моя благодарность. Без Вас не выкрутился бы.
— Да я что, я так, — смущенно бормочет женщина, опуская голову.
— За хозяйством есть кому присмотреть?
— Найду, — говорит решительно. — А если нет, Бог с ним.
— Тогда собирайте вещи, поживете в городе. Я позвоню врачу, спрошу, что из того, что есть, можно дать.
— Я мигом! — восклицает на облегченном выдохе, а мы выходим во двор, чтобы не смущать ее еще сильнее.
Туманов отходит чуть в сторону с телефоном у уха, Даня садится на ступеньки, привалившись плечом к перилам, Зотов прикуривает, а я замираю и прислушиваюсь.
— Слышишь? — шепчу Диме.
— Что? — сипит на задержке дыхания. Выпускает клубу дыма и решительно идет за дом, а я семеню за ним. — Морда, — вздыхает, глядя на мощного белоснежного, но дико грязного пса на цепи, отчаянно виляющего хвостом и крайне жалобно скулящего.