— Да, — мямлю тихо.
— А теперь звони.
Тороплюсь к кровати, набираю Яне и довольно долго слушаю ее болтовню касаемо ночного происшествия, изредка вставляя бессвязные ремарки, пока она не говорит:
— Я вообще не понимаю, с какой радости тебя турнули. Валерку — понятно, его ответственность, не жалко даже, что отметелили, но тебя-то за что? Также и я могла бы выйти на перерыв. Или Лизка! Это по-любому та больная из бухгалтерии науськала, что у нас каждая на все согласна, вот и полезла мразь. Отмороженная старая дева! Зла на нее не хватает! Ну я ее еще увижу, она мне за каждое оскорбление ответит!
— Валерку отметелили? — интересуюсь невзначай, а Туманов выгибает одну бровь дугой, садится на кровать и утягивает меня на свои колени, припадая к моему телефону ухом.
— Да еле ноги передвигал… я еще хотела к нему на хвост сесть, мы в одном районе живем, но потом не рискнула. Отключится еще по дороге, лучше на автобусе. Дольше, но хоть с гарантией. Хрен с ним, дверь надо было закрывать. Тут Демидову вообще предъявить нечего. Я тебе даже так скажу, и поделом!
— Ладно, не расходись, — говорю с улыбкой, чтобы голос звучал мягче. — Слава Богу, все благополучно закончилось.
— Да уж… ну, твой реально Бог, — хихикает, а я краснею, полностью с ней согласная. — Хотя, было мерзко. Но тоже поделом! Чем он там в обезьяннике признание подписывал?
— Тебе лучше не знать… — бормочу и кошусь на Туманова, а тот пожимает плечами и крутит указательным пальцем в воздухе. — Слушай, на счет подработки…
— Блин, со всем этим совершенно из головы вылетело, — виновато вздыхает. — Сейчас звякну и перезвоню, лады?
— Нет, не надо, — тараторю, пока она не отключилась. — Я как раз поэтому. Мой… как бы это выразиться… расстроился. И сказал, хер мне, а не работу. Как ты можешь догадаться, взяла, что предложил.
Яна прыскает и срывается на хохот, а когда немного успокаивается, говорит весело:
— Поняла. Лады, давай тогда. Пойду завидовать!
— Через пару деньков, когда отойдет, — снова вздыхаю и прощаюсь.
— Слышишь? — шепчет Туманов и замирает.
Тоже прислушиваюсь и сижу так секунд десять, а потом отрицательно мотаю головой и уточняю тихонько:
— Что?
— Как пуля над головой просвистела, — рычит приглушенно и строго.
— Ну хватит уже, — прошу с дрожью и обнимаю его за шею, заискивающе заглядывая в глаза. — Я все поняла, правда. Так обрадовалась, когда она предложила, что забыла подумать.
— Забыла она, — ворчит и обеими руками подгребает меня поближе. — Похер, если в «Дублин» больше не сунутся, рано или поздно достану, — говорит размеренно, глядя в глаза. — Но, если с тобой что-нибудь случится, мне жизни уже не будет.
Не знаю, что он имел ввиду. То ли что совесть заест, то ли намек на Борисова, плевать. Тону. Тону! Копаюсь пальцами в его волосах, чудовищное притяжение с каждой секундой сокращает дистанцию между нашими губами. Он навстречу тянется или я — не важно. Важно лишь то, что он все ближе, не отстраняется, не сопротивляется, по-прежнему смотрит мне в глаза. Кажется, еще мгновение и я вновь почувствую его вкус, вновь пропущу через тело разряд. Сердце грохочет в висках, пульс сумасшедший, волнительно, будто ни разу в жизни ни с кем не целовалась! И тут в его кармане раздается трель мобильного.
Туманов подается назад, выскальзывая из моих рук, достает из переднего кармана телефон и отвечает на вызов.
— Да, мам. Привет. Готова? Окей, сейчас вызову. Да, ждем.
На его коленях становится несколько неловко, но последнее слово врезается в голову шаровой молнией.
— Ждем? — повторяю, когда он сбрасывает вызов.
— Обед, — напоминает, как ни в чем не бывало. — Я говорил.
— Это я помню, — улыбаюсь милой голодной пираньей, почуявшей кровь. — Здесь?
— Почему нет? Она хотела посмотреть квартиру.
— Через сколько?
— Минут сорок, сейчас вызову ей такси.
Подрываюсь с него и мчу на кухню, на ходу засекая время.
— Пару легких салатов, пару закусок на скорую руку и какую-нибудь мешанину на горячее в духовку, — бормочу себе под нос, вышвыривая продукты из холодильника на столешницу.
— Саш, не суетись, — посмеивается по-доброму, проследовав за мной. — Я заказал доставку ко времени.
— Какая чудная идея! — восклицаю радостно, складывая руки у груди. Родион слегка сощуривается, заподозрив подвох, а я рявкаю: — Я что, безрукая?!
Туманов дважды моргает, подхватывает свою тарелку с нетронутым завтраком и стремительно сваливает, закрыв за собой дверь, а я звоню брату.
— Выручай! — стону в динамик.