— Для справки, — ухмыляется братец.
— Ильин, — брякает парень. Шарит рукой в кармане и достает свой паспорт, наглядно демонстрируя. Я-то свой нос сую, Зотов тоже, а вот брат даже не смотрит. — А по батюшке? — улыбается, глазами транслируя агрессию. — Только давай без фантазий, могу и отцу набрать уточнить.
— Маратов, — дергает кадыком парень.
— С сыном падали я за одним столом сидеть не собираюсь, — цедит Васька презрительно. — Яблоко от яблони как правило недалеко падает. Разбужу жену.
— И ты только что проебал шанс на работу, — сообщает Зотов радостно.
Брат уходит, я кидаюсь за ним, все еще ничего не понимая.
— Да в чем дело?! — шепчу взбудоражено, тормозя Ваську в коридоре. Брат сопит в сторону, свирепо раздувая ноздри. — Ну!
— Маму не грабители убили, Саш, — говорит глухо, через минуту, не меньше. — Батя в ночь работал, а она решила горячее ему принести, чтобы желудок бутербродами не портил. Мы тогда у железнодорожной станции жили, всего километр от завода. Ну и… не дошла. Пристала компания пьяных ублюдков. Она сопротивлялась, одного горячим окатила, а нагрела-то как, чтоб теплым донести… ее ножом. А нашел отец, утром, когда домой возвращался. Мертвой уже.
— Господи… — бормочу, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Васька дергается в мою сторону, но со спины подхватывает Туманов. — И что же? — почти плачу, таращась на брата.
— Свидетелей нет или никто не рискнул, — рассказывает без охоты. — Отец сам начал копать, думать. Кто мог? Кто посмел? Поселок небольшой, все друг друга в лицо знают. А потом Маратов на смену не вышел, больничный. Отец поначалу внимания не обратил, а когда через месяц столкнулся с ним, понял все. У твари на роже и шее шрам приметный остался, после ожога. Батя на него кинулся, но оттащили. А в милиции руками развели — доказательств нет. Искал его потом, но тот как сквозь землю, мразь. И тут этот, — брезгливо кивает в сторону кухни. — История, конечно, охуительная, но у него на лодыжке следы от зубов пса, а кастет Дмитрий спрятать не успел.
— Вася… — лопочу тихо.
— Я ничего не видел, но хочу услышать, — хмурится брат. — Буду ждать тебя завтра на табуретке под твоим окном в два. И только попробуй не приехать.
— Приедем, — обещает Туманов, покрепче обнимая меня.
— Иринке не говори, ну, о маме. Ни к чему, — напоследок бубнит брат и идет в гостиную будить жену.
— Ты как? — Родион проводит ладонью по моей голове.
— Маратов, — повторяю разборчиво. — Марат, — сокращаю до основной мысли.
— Ой, собака! — изумляется сонная Иришка, появляясь под руку с братом из гостиной. — Какой красавец!
Туман лениво поднимается от входной двери и трусит к ней, тыкаясь носом под руку.
— Друг попросил присмотреть, — улыбается Родион.
— А родители уже отчалили, — прыскаю преувеличенно весело.
— Я все проспала, — хихикает Иринка смущенно, поглаживая собаку.
— Такси уже подъехало, малыш, — ненавязчиво подгоняет ее брат и помогает обуться.
— Слышали, как он меня, — едва сдерживает смех Ира, поднимая ногу и опираясь на спину брата. — Малыш, — забавно играет бровями и поглаживает свой огромный живот.
— Я не тебе, — подкалывает ее брат и прикладывается губами к ее животу.
Все смеются, я же в этот момент как-то отрешенно представляю, как буду корячиться сама. С моим-то везением, я скорее удивлюсь, если не забеременею.
— Что будем с ним делать? — спрашиваю у Родиона, когда закрываю за гостями дверь.
— Что скажешь, — отвечает неожиданно.
Берет мое лицо в свои руки, наклоняется и чувственно целует в губы, возвращая меня к жизни.
— Что скажешь, Саш, — повторяет, слишком быстро отстраняясь. — Даже представить не могу, что ты сейчас чувствуешь.
— Что мне мало, — вываливаю единственную на тот момент мысль.
Хватаю его за ворот рубашки и тяну на себя, не встречая сопротивления.
Глава 39
— Как это понимать? — выбивает и без того зыбкую почву из-под ног Туманов, когда я отпускаю его и отстраняюсь.
— Просто мне нужны положительные эмоции, — лопочу смущенно и опускаю взгляд.
— Просто, — повторяет с утвердительной интонацией.
— Просто, — отзываюсь эхом.
— Проверю, что там на кухне. Подозрительно тихо.
Иду сразу за ним и когда он внезапно останавливается в дверном проеме, врезаюсь в его спину. Смотреть не хочется, но я все равно осторожно выглядываю. А там Дмитрий развлекается. Вынул из барабана самого настоящего, мать его, револьвера все патроны, кроме, полагаю, одного, раз на очередной щелчок Валера дергается и зажмуривается.