— Ты нереально красива и прекрасно это знаешь. Намека было более, чем достаточно. Вы расстались, а мы не друзья, а компаньоны.
— Намекнул ты, а не я, — замечаю, чувствуя, как губы раздвигаются в улыбке.
Туманов поднимает взгляд к потолку, припоминая ночь на моей кухне, и ухмыляется:
— Ладно, допустим, все же я. Какая разница, если мы оба этого хотели? Не надо додумывать, Саш. Тот случай я давно отпустил. Урок был жестокий, но я никогда ее не любил, так что проехали.
— Она что, тоже попала в беду, и ты спасал ее браком?
— К счастью, нет. Но на тот момент мне казалось наличие чувств не обязательным фактором для создания крепкой семьи. Достаточно было, что не делает из моего мозга фарш.
— А теперь?
— После того, как ты выпила таблетку, понял, что мне нужно гораздо больше.
— Все и сразу, — улыбаюсь немного грустно.
— Все и сразу, Саш, — подтверждает, отпуская мое лицо. — Сон ты мне перебила, так что я пошел копаться в мусоре. Составишь компанию?
— Такое заманчивое предложения, дура я, что ли, отказываться? — прыскаю весело, наклоняясь над пакетом, уперевшись ладонями в колени. — Что там у нас? Так-так… чеки, договор аренды. М-м-м… это тебе понравится. Товарная накладная… — шепчу томно, прогибая спину в пояснице.
— Скажи еще раз, — приказывает, поглаживая по оттопыренной попке.
— Товарная накладная, — повторяю с придыханием. Туманов сдерживает смешок, а я продолжаю: — Приход и расход. Начисление заработной платы. Учет электроэнергии.
— Да детка, — давится смехом Родион, — продолжай.
— Налоги, — выпаливаю вместе со стоном, — аудит… Боже, да… Инвентаризация!
Туманов ржет в голос и смачно шлепает меня по попе.
— Спасибо, что обошлось без пенсионного фонда. — Поднимает пакет с пола и, обняв за плечи, ведет в гостиную, где вываливает на ковер содержимое. — Налетай. Ты по чекам и фантикам, на мне все, что формата «А4».
— Пенсионный фонд России, — тихонько пропеваю известный мотивчик, копаясь в куче бумажек, а Туманов, посмеиваясь и закусив от старательности губу, делает из накладной самолетик и запускает в меня. — Журавлика мне еще смастери, зануда, — фыркаю надменно, зажмурившись и рукой отбив бумажную атаку.
Сидим над ворохом чужого мусора, улыбаемся. Так тепло на душе, счастье через поры просачивается, наверняка отражая свет. Наверняка искрюсь, такое невозможно скрыть. К черту все. Буду любить его столько, сколько жизнь позволит. И он должен об этом знать.
— Родион, — зову, решившись.
— Да? — поднимает заинтересованный взгляд и слегка поворачивает ко мне голову. Мой пульс разгоняется, а чек в руке начинает дрожать. — Нашла что-то?
— Нет, показалось, — трушу и опускаю взгляд, нервно сглатывая.
— Жаль, — отвечает вполголоса и тянется за очередной бумажкой.
Глава 41
Широко зеваю и тру глаза, устав заглядываться в мелкий шрифт на чеках, которых поистине впечатляющее количество.
— Пора спать, — едва заметно улыбается Родион.
— Да, наверное, — бормочу и откидываюсь спиной на диван. — Что у тебя?
— Квартиру он снимает около года и всерьез взялся за свою тачку. Одних только запчастей почти на пятьсот тысяч, плюс работа, в сервис гонял.
— Какой адрес? — Родион называет, я вбиваю в навигатор и ищу заправки в том районе, откладывая чеки с них в сторону. — Это нам уже неинтересно. Что еще?
— Да в общем-то, все. Если не брать в расчет результаты анализов на ЗППП.
— И как? — прыскаю.
— Повезло. На тот свет отправился здоровеньким. — Родион садится ближе и также облокачивается спиной на диван. — Меня вот что зацепило. Квартирка у него неплохая. Дверь дерьмовая, но это, полагаю, чтобы не привлекать внимания. Внутри — хороший ремонт, делал он его сам, договор есть с бригадой. Дорогой алкоголь в баре, шмотки тоже не из дешевых. Есть даже коллекция часов.
— Любит жить на широкую ногу и имеет на это средства. Обычный понторез.
— Наверное. У тебя как успехи?
— У меня чеки за те же шмотки, с заправок. Посмотрела по районам, где его только не носит… но в моем бывает чаще, чем в остальных.
— Неудивительно. У него там прописка. Родственники или друзья.
— Как и у Яны и этого Маратова-Ильина. Любопытно, не находишь?
— Пока просто факт, — пожимает плечами Туманов. — Ильин работает в мужском клубе и довольно давно. Точнее, работал. Яна тоже там. Связь скорее через клуб.
— Мне знаешь, что странно… — тяну задумчиво. — Какая разная реакция у девушек на одну и ту же подработку. Вот Яна — совершенно спокойна. Юля вся на нервах и уверена, что убили из-за этого.